Земля мечты. Последний сребреник

– Возражаю, – сказал Эндрю. – Вы больше не должны оставаться здесь ни минуты. У вас есть ордер? Нет у вас ордера. У вас не может быть ордера, потому что мелким чиновникам из плановой комиссии ордеров не выдают. Зачем вы сюда пришли, я и представить себе не могу, но я склонен считать, что это имеет отношение к воровству или какому-нибудь мошенничеству. Кто-то систематически ворует книги из моей библиотеки и позволяет опоссумам захаживать в мансардные комнаты. Что вы вчера делали на улице, Кен?

– Меня зовут Эд. Эд Фицпатрик. Мистер Фицпатрик. Вы сумасшедший. Я закрою ваше заведение. Здесь нет парковки и в этом районе запрещена коммерческая деятельность.

Лицо Эндрю удивленно вытянулось. Он неожиданно энергично пожал ему руку, потом так же неожиданно ее отпустил.

– Вы – тот самый Эдди Фицпатрик, который играл за «Ловкачей» один сезон? Старик Вафля Фицпатрик?

В этот момент дверь в кухню распахнулась и вошла Роза с бокалом лимонада в руке.

– Ой, не хотела вам мешать, – сказала она.

Эдди подошел к ней, взял лимонад.

– Роза, это Эдди Фицпатрик из «Ловкачей» – помнишь? Подменял Уолли Муна в тот вечер в Колизеуме. За одну подачу из первой базы прошел восьмерых бэттеров. Наверняка помнишь. В тот вечер еще торговец хот-догами упал с лестницы и сломал ногу. Кто бы мог подумать? По другую сторону улицы… – Он улыбнулся Джеку Дилтону. – Вы бейсбольный болельщик, мистер Дилман?

Роза смерила Эндрю недовольным взглядом, взглядом «прекрати нести эту чушь» и начала что-то говорить соседу. Но Кен-или-Эд сразу же оборвал ее, его лицо побагровело.

– Ваш муж идиот, – сказал он, глядя мимо нее на Эндрю. – Более того, он грязный тип с нездоровым любопытством. Вот что я думаю. Вот почему он той ночью сидел на этом чертовом дереве и заглядывал в чужие окна. Богом клянусь, моя жена прошлой ночью тоже слышала шум и…

Эндрю сбросил с себя пиджак, швырнул его на стойку бара, случайно сбив при этом один из торнадо, который упал на жесткий пол и разбился. Взбешенный еще сильнее из-за разбитой солонки, Эндрю толкнул Кена-или-Эда, развернув его на пол-оборота.

– Мне плевать, кто вы, – прокричал он, размахивая перед лицом Эда кулаком. – Можете называть меня идиотом, можете называть меня грязным типом с нездоровым любопытством! Но я…

Кен-или-Эд чуть пригнулся, прикрыл лицо двумя кулаками в стиле боксеров начала века.

– Ну-ка, – сказал он. – Давай-ка попробуй!

– И пробовать тут нечего! – прикрикнула Роза, становясь между ними. – Выметайтесь из моего дома, оба выметайтесь – вы и ваш дружок.

– Так-так… – Эндрю попытался отодвинуть Розу в сторону. Это была мужская работа. Сейчас он пустит юшку этому дураку. Один хороший удар…

– И ты тоже заткнись. Вы оба дураки. Убирайтесь отсюда. А ты, Эндрю сядь, а то и в самом деле превратишься в идиота, каким он тебя называет. Дверь там, мистер Фицпатрик.

Дилтон уже ретировался к двери и теперь измерял ее карманной рулеткой. Вдруг за его спиной появился мистер Пенниман. Он образовался, казалось, прямиком из воздуха. Подгоняемый тростью Пеннимана, Дилтон запрыгнул назад в комнату и развернулся, чтобы выразить протест. Мысль о появлении Пеннимана еще сильнее разозлила Эндрю, у которого теперь для бешенства было столько поводов, что он даже слова произнести не мог.

– Похоже, у вас проблемы? – неторопливо проговорил Пенниман, произнося слова голосом, который звучал так, будто исходил из машины. Мгновенно в комнате воцарилась тишина, и, глядя на Пеннимана, Кен-или-Эд моргнул словно в недоумении: почему вдруг появление этого человека повергло их в молчание.

Пенниман оперся на трость и улыбнулся.

– Вы из комиссии по планированию, – сказал он, адресуясь к Дилтону.

– Именно. Весь этот бизнес вне закона, если я не ошибаюсь. Ширина двери недостаточна, нет потолочных противопожарных спринклеров, даже системы дымоизвещения нет. Позорище.

– Поберегите свою терминологию, сэр. Я представитель этой замечательной семьи и могу вас заверить, что все здесь происходящее абсолютно законно и честно. Насколько мне известно, они несколько месяцев назад получили разрешение и у них достаточно хорошие отношения с Организационным комитетом побережья и Торговой палатой.

Эндрю начал возражать. С какой это стати Пенниман его представляет? Да он бы в жизни не сделал Пеннимана своим представителем.

– Мы можем… – начал было он, но Роза многозначительно наступила ему на ногу, и он заткнулся.

Дилтон уставился на Пеннимана, а Кен-или-Эд смотрел на Дилтона.

– Идем, – сказал Дилтон, возвращая ручку в карман. – Это бессмысленно.

– Мы еще вернемся! – прокричал Кен-или-Эд через плечо, но его угроза мало что значила, и Эндрю крикнул: «Ха!», чтобы знал. Он чуть ли не счастье ощутил, видя, что рубашка на Кене-или-Эде выбилась из брюк во время потасовки, а остатки волос превратились в какое-то подобие сказочной изгороди.

– И рубашку подоткни! – прокричал в дверь Эндрю, но Роза оттащила его от выхода. У него победно кружилась голова, но тут он вспомнил про Пеннимана с его доброжелательной улыбкой.