Земля мертвых

Перес кое о чем умолчал: после покупки Гойи, охваченный сомнением, он заказал новую экспертизу. И на этот раз была выявлена подделка. А Перес понял, что его отымели…

Он ничего не обнародовал, спасая лицо, но начал вынашивать план мести тому, кто осмелился обмануть его.

Корсо не желал идти еще дальше в своих предположениях: не хватало фактических данных, слишком смахивало на роман. Он скорчился на стуле и постарался внимательно слушать дальше, впав в своеобразный умственный ступор до конца заседания.

76

– Я тебя отвлекаю?

– Как всегда.

– Я не шучу, мне нужна твоя помощь.

– Слушаю.

По дороге домой, сидя за рулем, Корсо вкратце описал Барби ситуацию: новый подозреваемый, можно сказать – клон Собески, только шикарнее и богаче и под испанским соусом; версия мести в два этапа; грандиозная манипуляция, которая, безусловно, станет очевидна для всех еще до конца процесса.

Вместо комментария Барби только недоверчиво присвистнула.

– Можешь найти мне точную информацию на него?

– Постараюсь.

– Это срочно. Мюллер вызовет его к свидетельскому барьеру – он и есть ее так называемый настоящий убийца. Я хочу опередить ее: взять его раньше, сечешь?

Барби спросила обычным своим сухим тоном:

– А если ты промахнулся?

– Найди инфу. Клянусь, мы его сделаем. И не забудь позвонить нашему офицеру по связям в Мадрид. Если я правильно понял, Альфонсо Перес оттуда.

Он говорил все быстрее. После долгих месяцев полного штиля расследование вдруг обрело новое дыхание. В несколько секунд скорость выросла с нуля до ста километров в час…

Но Барби притормозила его:

– Чего-то я не понимаю в твоей истории. По-твоему, Перес намеревался угробить Собески, обвинив его в убийствах. А теперь его штучки обернулись против него: Собески оправдают, зато разгорится скандал с «Красными картинами», а это выставит Переса мудаком.

Корсо об этом уже думал: месть Переса с треском провалилась и испанец не мог не понимать, что, спасая свои яйца, Собески признается в изготовлении подделок. Но коп был уверен, что стремление уничтожить того, кто провел его, оказалось для Переса надеждой – очень хрупкой – спасти лицо.

– Пока что у меня нет всех ответов, – осторожно сказал он. – Но я не удивлюсь, если выяснится, что он припас еще кое-что.

– Позвоню, когда будет информация.

– Не забудь самое главное: я хочу знать, в какой гостинице он остановился в Париже.

– Что ты задумал?

– Просто с сегодняшнего вечера не хочу оставлять его без присмотра.

Он дал отбой и принялся решать другую насущную проблему: Тедди. Закончились те времена, когда он мог экспромтом затеять слежку или засесть в засаду на всю ночь, просто позвонив Эмилии. Отныне в течение «его» недель в семь часов как штык он должен сменять бебиситтершу. Он позвонил няне, чтобы выяснить, согласна ли она на несколько дополнительных часов. No way[78]. В восемь у девушки курсы китайского языка в Институте востоковедения.

Корсо задумался. И речи не может быть о звонке Эмилии. Он выбрал немногим лучшее решение: Мисс Берет. За последние месяцы у молодой женщины было время познакомиться с Тедди и приручить его.

Стефан терпеть не мог просить ее о подобных услугах, тем самым наделяя любовницу той значимостью в своей жизни, которую не готов был за ней признать. Конечно же, она согласилась, и он внезапно ощутил прилив благодарности к партнерше, которой давал так мало, получая в ответ так много.

Повесив трубку, он попытался представить себе соприкосновение дьявольского мира, в котором он жил, – мира всяких Собески и Пересов, обезображенных женщин и поддельных картин Гойи – с уютным мирком, в котором существовали его сын и Мисс Берет. Единственным связующим звеном в этих двух абсолютно непересекающихся вселенных был он сам, перегретый предохранитель, вечно на волосок от того, чтобы сгореть окончательно.

Мобильник завибрировал у него в руке: Барби, уже.

Наверняка с новостями о мадридском волчаре.

77

Квартал улицы Юшет напоминал плохой результат анализа на холестерин. Вены и артерии забиты жиром настолько, что толпящемуся простонародью с трудом удавалось проталкиваться. Растекающиеся переулки, где греческие рестораны и киоски с кебабом ютились чуть ли не дверь в дверь. Этому крошечному перенаселенному району удалось то, чего не смогли осуществить две тысячи лет истории: при помощи перегретого масла и комплексных обедов для туристов примирить греков и турок.

Корсо двигался быстрым шагом, лавируя между закутанными прохожими, уши ломило от игры якобы критских музыкантов (на самом деле все они были с севера Африки), которые наяривали сиртаки с привкусом кускуса. Он постоянно натыкался на вооруженных до зубов полицейских в черном и с собаками – борьба с терроризмом обязывает, – которые вносили легкую нотку паранойи в атмосферу этого и без того гнетущего квартала. Не говоря уж о рождественских украшениях, еще больше утяжелявших картину: светящиеся гирлянды, неоновые звезды, мерцание со всех сторон…