Земля мертвых. Боги войны

Коридоры этого госпиталя, пожалуй, худшее из всего, что я видел в этом мире. Хуже, чем погибший от химической атаки город. Потому что ещё не все здесь были мертвы. Многие умирали прямо на наших глазах. Я недоумевал: почему бы в такой ситуации не использовать вакидзаси, как тот бедолага – гранатомётчик? Но потом вспомнил, на какой стороне я нахожусь.

Я шёл на свет. Почему-то не сомневался, что если Женька жив, то наверняка находится там.

Так оно и оказалось.

Он стоял в буром от крови халате, склонившись над умирающим бойцом; что-то вкалывая ему в вену.

Услышав шаги, он вяло поднял голову. Посмотрел на нас ничего не выражающим взглядом.

– Ещё один? – Он вздохнул. – Помочь не сможем, сами видите… только состояние облегчим…

– Женя, – сказал я.

– Да? – В глазах старого друга появились искорки любопытства. – Мы знакомы?

– Дольше, чем ты думаешь, – ответил я. – Можешь в двух словах рассказать, какого фига тут вообще происходит? Химическая атака?

– Не-а. – Женя вытащил иглу из вены, промокнул место укола ваткой, хотя вся кожа больного представляла собой сплошное поле кровоподтёков. – Тоже поначалу так думал. Очень уж стремительно развиваются симптомы. Но нет. Это инфекция. Оно живое…

– Ясно, – ответил я, чувствуя, как желудок сжимается в ледяной комок. – Сколько у тебя времени?

Женя недоумённо посмотрел на меня. Потом улыбнулся, будто что-то сообразив, и ответил:

– Ты подумал, что я возродился, да?

Я молча развёл руками.

– Не-е-ет, – продолжил медик, – у этой пакости летальность девяносто девять и десятых процента. А я – как раз та доля процента, у которой врождённый иммунитет. Так бывает. Хотя, честно говоря, я бы уже лучше отдохнул… Малодушно, правда? Кстати, кто ты? Не могу понять в этой дурацкой маске.

– Я – Серёга, – ответил я автоматически, будто Женя мог узнать настоящего меня.

– Серёга? А. Тот парень, которого считают Пророком… что ж, ты вовремя. Ровно к концу света.

– Всё настолько плохо?

– У этой дряни инкубационный период от трёх до двенадцати часов, – продолжил он. – Это значит, что все наши будут умирать, раз за разом, задолго до положенного возрождения. Не успевая сделать буквально ничего. Это грёбаное идеальное оружие. Похоже, им это удалось. Понимаешь? Они близки к тому, чтобы выиграть войну. Я не уверен, что те, кто на нашей стороне, смогут пережить вечную болезнь достаточно долго, чтобы она отступила. К тому же она ведь может и не отступить… – Женя грустно вздохнул и опустил руки.

Мы с Алиной переглянулись. Увидев это, Женя будто вспомнил, что я пришёл не один.

– А вы кто, госпожа? – спросил он и тут же поправился, изменив формулировку: – С кем имею честь?

– Сейчас это совершенно неважно, – ответила Алина. – Вы должны пойти с нами.

– Но… зачем? – Женя округлил глаза и недоумённо замигал.

– Потому что я тебе должен, – ответил я.

– Скажи, ты ведь хочешь выбраться из этого грёбаного мира? – добавила Алина.

– Это… что, правда? То, что говорят о тебе? – спросил Женя.

– Идём со мной, – ответил я, – заодно и выяснишь.

Медик вздохнул, опустил голову. Посмотрел на больного, которому он только что делал инъекцию. Пощупал ему пульс на шее.

– Он ушёл… – констатировал Женя. – Но хотя бы без боли…

– Пошли. У нас мало времени.

– Как оно там? В другом мире? Правда, там нет войны? – спросил он с надеждой.

– Она там, увы, бывает. Но не сейчас, – ответил я и добавил: – К тому же это твой мир. Настоящий. Просто ты однажды сделал неправильный выбор.

– Ничего не понимаю, – улыбнулся Женя, – значит, наверное, надо идти. Подожди, только возьму стерильную форму. Переоденусь на выходе. А то на мне концентрация этой гадости…

Мы ждали Женю у входа в главный корпус. Когда мы поднимались сюда – ещё слышны были стоны; это всё ещё была больница. Но теперь она окончательно и бесповоротно превратилась в огромный морг.

– Куда дальше? – спросила Алина. – У нас горючка скоро кончится. Надо найти, где и чем заправить.

– Ничего, – ответил я, – до аэродрома хватит.

– Аэродрома? – удивилась Алина.

– Скажи, принципы управления вертолётами на обеих сторонах одинаковые, верно? Ты справишься?

– Обижаешь. – За маской я не мог этого видеть, но почувствовал её хищную улыбку. – Нас готовили летать на технике противника. На случай если понадобится.

Я кивнул.

– А ещё нам периодически делали прививки, – добавила она. – Мне это казалось странным. Зачем, если после каждого возрождения приходилось повторять процедуру заново? Теперь мне стало понятно.

– Думаешь, ваши защищены?

– Иначе это не имело бы смысла. – Она пожала плечами. – Но меня кое-что смущает.

– Что?

– Восточный фланг столицы не прикрыт. Линии фронта нет, она разрушена. Наши войска уже должны были быть здесь. Занимать территорию. Но их нет.

Я хотел сказать что-то про проблемы с логистикой, но не успел. Вышел Женя. За пять минут он умудрился привести себя в порядок. Если бы не мешки под глазами, по нему было бы невозможно сказать, что он провёл всю ночь на ногах, помогая умирающим.