Земля мертвых. Боги войны

По моим расчётам, мы должны были добраться до точки рандеву с Тревором за четыре часа. Это если по пути не случится неожиданностей. Нужное место находилось близко к пределу дальности вертолёта, но машина была далека от перегрузки и были все шансы на то, что мы дотянем, несмотря на полёт на сверхмалой высоте.

Но через три часа у Алины появились первые симптомы.

Надо отдать ей должное: она не паниковала. Наоборот – рассказала о том, что чувствует, до того как проявления инфекции стали заметны внешне.

– До твоих координат где-то час полёта, – сказала она, – не уверена, что выдержу. В глазах уже двоится. Держаться на такой высоте опасно.

– Тяни столько, сколько сможешь, – ответил я.

– Твой друг прав, – продолжила Алина, – эта гадость хватает стремительно. Тебе нужно перехватить управление.

Я с тоской посмотрел на рукоятку и приборную панель.

– Наш единственный шанс – добраться до той стороны, – сказала она, глядя на меня вдруг покрасневшими глазами, – там вакцина. Наверняка есть и экстренный антидот с антителами.

Вообще-то в академии были курсы управления самыми разными транспортными средствами. Их можно было пройти добровольно. Но мне вечно не хватало времени.

– Это несложно, – продолжила она, – рукоятка отвечает за работу автомата перекоса. Надеюсь, ты знаешь теорию. Тягу создаёт несущий винт. От его оси зависят скорость и направление полёта.

– Можно без этого, – ответил я, занимая кресло второго пилота.

В этот момент машина чуть набрала высоту – теперь мы не рисковали задеть верхушки деревьев.

– Я взяла чуть выше, – прокомментировала Алина, – иначе ты не справишься.

– Главное, следи вот за этим…

Лекция по управлению здешней моделью вертолёта продолжилась минут пять. Потом я взял рукоятку, Алина щёлкнула тумблером, и я перехватил управление.

К тому моменту она уже не могла вести машину, обессиленно откинувшись на кресле.

В другое время я бы не переживал сильно, зная, что на следующее утро она вернётся, целая и здоровая.

Но не теперь.

Нарушая её инструкции, я увеличил скорость, рискуя не долететь до нужного места. Но время – это тот враг, против которого в тот момент я был готов использовать любое оружие. Даже если это увеличивало риск для моей собственной жизни.

В конце концов, так ли она ценна, если в какой-то момент, в гипотетическом будущем, я осознаю, что сейчас сделал не всё возможное?

– Я помогу. – Голос Жени заставил меня вздрогнуть. Я почему-то забыл о его присутствии.

Он вытаскивал Алину из кресла пилота. Почти физически ощущая боль, я видел, как на её комбинезоне появляются потёки крови.

– Тут в аптечке есть неплохой запас. Можно вести поддерживающую терапию. Два-три часа я ей гарантирую, – сказал он, предусмотрительно отключив пилотский шлемофон.

В ответ я кивнул, полностью сосредоточившись на управлении.

Нам везло: никаких признаков системы ПВО мы не обнаружили, даже когда приблизились к старой линии фронта, в горах.

Мы, следуя намеченному маршруту, приблизились к узкому ущелью. Расчёт был на внезапность: даже если система перехвата работала, нужно было уложиться в доли секунды для эффективного поражения движущейся мишени в таких условиях.

Но я не учёл ещё один фактор, который хорошо объяснял отсутствие серьёзной обороны в ущелье. И едва не угробил нас всех.

Тут дул сильный ветер, к тому же непредсказуемо меняющий направление.

Только чудом я успел уклониться от столкновения с выступающим камнем на ближайшей скале. И потом мне понадобилась вся концентрация, на которую я только был способен, чтобы удерживать машину, которая вдруг стала тяжёлой и неповоротливой.

Точка рандеву лежала в горах, за перевалом. Это ущелье было последним серьёзным препятствием на пути.

И мне бы удалось его преодолеть. Если бы где-то на середине пути я не почувствовал, что зрение вдруг начало терять резкость.

Пользуясь небольшим затишьем, я чуть подвинулся в кресле. Холодный, насквозь мокрый комбинезон неприятно облепил мои ноги и торс. И в тот же момент меня скрутил приступ озноба.

На пределе волевых усилий я выровнял машину. Увидел внизу какую-то площадку на берегу горной речки, покрытую мелким камнем, и решил, что её будет достаточно для того, чтобы посадить машину.

Время вдруг стало тягучей, горячей резиной.

Преувеличенно аккуратно сбавляя обороты двигателя, я понимал, что эта посадка – последняя в моей жизни. И в жизни Алины тоже. Мы пытались, но не смогли. Чуть-чуть не хватило.

С досадой я подумал, что у нас был бы шанс, если бы Алина объяснила азы управления Женьке. Но потом я вспомнил полёт по ущелью. Нет – без специальных навыков, дающих реакцию, недоступную обычным, нетренированным людям, это было бы невозможно. Мы бы упали ещё раньше.

А Женьке погибать не обязательно. У него ещё есть шанс построить нормальную жизнь в изменившемся мире.

Надо только обязательно сказать ему об этом…

Я попробовал подняться из кресла и понял, что не могу это сделать. Силы будто высосал вдруг снова нахлынувший холод. Я никак не мог справиться с ознобом.