Земля не своя - 2. Часть 4 «Фирма»

Предвидя подобное, злодеи в последние дни старались распродать имеющиеся у них контрольные пакеты акций, потихоньку, небольшими партиями. И самым замечательным оказалось то, что Анжела, то-ли от свойственного ей раздолбайства, то-ли уже просто на всё наплевав, передала мне в счёт гарантии контракта не простые акции, а те, которые имеют не один голос, а сто каждая. Их номинал, доля в прибыли, такие-же, как и у обычных, но вот при голосовании на собрании сто голосов вместо одного. Такие акции были у всех представителей семейства, и у Анжелы, естественно, тоже. И вот, в результате всего этого, как объяснил куратор, я стал обладателем самого большого количества голосов.

— Да теперь меня люди вообще убьют, узнав, что я ещё и самый главный в этой каше. Вон чего в СМИ-то пишут.

— С прессой мы уже работаем, она сменит тон на противоположный. А на собрании вначале выступит представитель государства и всё людям объяснит.

Так примерно и поступили. Людей успокоили насчёт личности «ефрейтора». Расписали, приукрасив, его новые подвиги в битве за земснаряд. А люди на собрании акционеров собрались, надо сказать, самые активные, самые влиятельные в стране. И самые богатые. Хоть тут и немного, в РА, богатых. Но всё-же они есть. Вот их, этих самых богатых, в первую очередь и обобрали с акциями и облигациями. Понятно, что они негодуют. И чуть-было на «ефрейтора» их гнев не выплеснулся.

Ну а дальше всё пошло, в общем-то, стандартно для АО такого типа. Хотел я свалить оттуда, мол, делайте тут сами, что хотите, но куратор не дал. На ухо шептал, наставлял. И вот к вечеру, после долгих мытарств, утонув в говорильне, оказался-таки избран директором. Исполнительным директором (и главным получателем теоретической прибыли) хрен знает чего. Чего там вообще могло от предприятия остаться, после полной распродажи за долги? А куратор поздравляет, хоть и со значительной долей ехидства:

— Теперь вы, можно сказать, настоящий владелец фирмы.

Очередное утро. Поеду, погляжу, во-что влип на этот раз. Исполнительный директор и главный получатель ништяков, блин.

Ну и что с этой фирмой? Земля государственная, взятая в аренду. Строения. На них пока ещё никто не позарился. Вот офисное. Всю мебель и прочее оставшееся уже вывезли, распродали. Хожу, смотрю. Вспоминаю, как тут раньше было. Вот директорский кабинет. Стало-быть, мой. Захожу. Пусто. Даже выключатели и розетки демонтировали.

У директорского кабинета индивидуальный туалет. Дверь в него уже отсутствует, сняли за долги. Захожу. Понятно, сантехнику тоже отвинтили. Ух-ты! А кафель-то тут какой! Подобный только в молодости видел, то-ли сталинских времён, то-ли вообще царских. Толстый и большой, сантиметров сорок сторона. Жаба проснулась. Как-бы мне его того. Это-самое, типа. На участок к себе. Это-ж моё теперь типа, да? Я-ж тут настоящий директор, я не подставной, как раньше. За мои мытарства надо-ж хоть какую-то компенсацию надыбать.

Узоры прекрасные. Краски не потускнели, насыщенные. Где, интересно, делают такой сейчас? В молодости перенял одну технологию. Рукастые, мастеровые мужички брали такую плитку и навивали вокруг неё красивый каркас из латунной проволоки, создавая кухонную подставку под кастрюли, чайники. Ну, я тоже попробовал. Но не настолько рукастый оказался, чтоб из проволоки красиво получалось. Тогда просто на клей снизу ножки, деревяшки приклеил. Как-бы мне тут наковырять-то? Если не на целую облицовку чего-нибудь, так хоть на подставки.

Крепко сидит. Потому-то, видать, его и оставили. Если отковыривать как-следует, небось, лопнет керамика, не выдержит. Внимательно высматриваю, может где не очень прочно, хоть одну плитку отколупать себе. Я-ж директор тут.

А, вон одна, вокруг трещины крупные, если внимательно приглядеться. В нижнем ряду у пола. Ковыряю её и она выпадает мне в руки. Ай! Мать-чессна! Это-ж клад! Тут тайник! Плитка когда-то раньше, наверное, вскоре после того, как её посадили на раствор рабочие, была отделена, а находящийся за ней бетонный блок, из которых сложена перегородка, расшатан и вытащен. В образовавшемся углублении не так-уж мало места. И всё оно заполнено!

Генеральный директор-бомж Князь Боярин Оболенский имел приставленных к нему под видом секретарей надзирателей. Они следили в основном за тем, чтоб он не напился на людях, когда надо было изображать деловую видимость. Ну и много чего другого чтоб не делал, не болтал и т. п.

Долгая вынужденная трезвость слегка восстановила мозг бомжа. Он начал проявлять активность. Так-уж мы устроены. Когда у нас остаются время и силы, ресурсы после наших действий по банальному выживанию, мы не можем просто застыть, как выключенный робот. Надо чем-то заниматься. Это, наверное, можно назвать платой за разум. Вот и умеренно протрезвевший директор стал интересоваться тем, чем занимается. Умеренно протрезвевший, потому-что всё-таки ему немного наливали. Обычно вечером. Чтобы лучше контролировать.