Земля, о которую мы разбились

– Ты говорила, что ей бы понравилась эта песня, – сказал он.

Я снова заплакала. И это было прекрасно.

– Мы друзья, Люсиль? – спросил Грэм.

Я повернулась к нему, чувствуя, что сердце замерло у меня в груди.

– Да.

– Тогда я могу поделиться с тобой секретом?

– Да, конечно.

– Только обещай, что потом мы притворимся, словно я ничего не говорил. Я боюсь, что если я не скажу об этом сейчас, то это чувство будет только расти и окончательно лишит меня спокойствия. Обещай, что после этого мы снова станем друзьями, потому что дружба с тобой делает меня лучше.

– Грэм…

Он повернулся и положил спящую Тэлон в ее сиденье.

– Подожди, сначала скажи мне, ты что-нибудь чувствуешь? Ты чувствуешь что-то большее, чем просто дружеские чувства, когда я делаю вот так? – Он потянулся ко мне и взял меня за руку.

Волнение.

Грэм придвинулся ближе – ближе, чем когда-либо раньше.

– Ты чувствуешь что-нибудь, когда я делаю вот так? – прошептал он, медленно касаясь моей щеки тыльной стороной ладони. Я закрыла глаза.

Мурашки.

Он придвинулся еще ближе, его дыхание обжигало мое лицо, его выдохи стали моими вдохами. Я не могла открыть глаза, потому что иначе я бы видела его губы. Я не могла открыть глаза, потому что мне хотелось быть ближе. Я не могла открыть глаза, потому что едва могла дышать.

– Ты что-нибудь чувствуешь, когда мы так близко? – тихо спросил он.

Восторг.

Я открыла глаза и моргнула.

– Да.

По его телу прокатилась волна облегчения, и он полез в задний карман, вытаскивая два листка бумаги.

– Вчера я составил два списка, – сказал Грэм. – Я весь день просидел за своим столом, перечисляя все причины, по которым я должен усмирить свои чувства, и это длинный список. Здесь собраны все тезисы, согласно которым это – как бы ни называлось то, что происходит между нами, – плохая идея.

– Я понимаю, Грэм. Тебе не нужно ничего объяснять. Я знаю, что мы не можем…

– Нет, подожди. Есть и другой список. Он короче, гораздо короче, но в этом списке я старался отключить логику. Я пытаюсь быть похожим на тебя.

– На меня? Зачем?

– Я пытаюсь научиться чувствовать. Я представил, каково это – быть счастливым, и я думаю, что ты олицетворение счастья. – Его темные глаза неотрывно смотрели в мои, и он дважды прочистил горло. – Я пытался перечислить вещи, которые я нахожу приятными, кроме Тэлон, конечно. Это короткий список, в нем всего два пункта, и, как ни странно, он начинается и заканчивается тобой.

Мое сердце издало тяжелый стук, и с каждой секундой моя голова кружилась все сильнее.

– Я и я? – спросила я, чувствуя тепло его тела. Его слова касались моей кожи, проникая глубоко в душу.

– Ты и ты.

– Но… – Лирика. – Мы не можем.

Он кивнул.

– Я знаю. Вот почему после всего, что я сказал, мне нужно, чтобы ты притворилась, будто мы просто друзья. Но сперва мне нужно еще кое-что тебе сказать.

– Что, Грэм?

Он медленно отвернулся от меня и уставился на белые огоньки. Я ловила каждое движение его губ.

– Когда ты рядом, со мной происходит что-то странное. Что-то, чего не происходило очень давно.

– Что происходит?

Грэм взял меня за руку и положил мою ладонь себе на грудь. Его следующие слова прозвучали почти шепотом:

– Мое сердце снова начинает биться.

Глава 19

Люси

– Между нами все хорошо? – спросил Грэм через несколько дней после Пасхи, пока я везла его в аэропорт. Его издателю понадобилось, чтобы он слетал в Нью-Йорк: дать интервью и провести несколько встреч с читателями. Он откладывал поездки с тех пор, как родилась Тэлон, и больше не мог отказываться. Это был первый раз, когда он уезжал от Тэлон на все выходные, и я видела, что он нервничает из-за разлуки. – Я имею в виду после нашего разговора в тот вечер?

Я улыбнулась и коротко кивнула.

– Все в порядке, правда.

Это была ложь.

С тех пор как он упомянул, что в его сердце теплятся чувства ко мне, я не могла перестать думать об этом. И в то время как он пытался быть похожим на меня и позволить себе чувствовать больше, я пыталась быть похожей на него и чувствовать как можно меньше.

Я спрашивала себя: так вот как выглядит его жизнь? Ощущать все в приглушенных тонах.

– Хорошо.

Когда мы подъехали к аэропорту, я вылезла из машины, чтобы помочь ему с чемоданами. Затем я достала Тэлон с заднего сиденья, и Грэм прижал ее к своей груди. От одного взгляда на дочь его глаза стекленели от волнения.

– Это всего лишь на три дня, – сказала я.

Он коротко кивнул.

– Да, я знаю, просто… – он понизил голос и поцеловал Тэлон в лоб. – Она мой мир.

О, Грэм Крекер.

Он только усложнял мне задачу: не влюбляться в него становилось все сложнее.

– Если тебе что-нибудь понадобится, в любое время дня или ночи, – звони мне. Я буду звонить каждый раз, как только выдастся свободная минута, – он замолк и прикусил нижнюю губу. – Думаешь, мне стоит все отменить и остаться дома? С утра у нее была температура.

Я засмеялась.

– Грэм, ты не можешь все отменить. Всего несколько дней – и ты вернешься к нам, – я мысленно отругала себя за выбор слов и натянуто улыбнулась. – Вернешься к своей дочери.

Грэм кивнул и еще раз поцеловал ее в лоб.