Земля, о которую мы разбились

– Хорошо, – сказал я, не решаясь оставить ее в коридоре. Прежде чем я успел сказать что-то еще, Люси уже стояла рядом с Мэри, крепко держа ее за руку. В ее добрых глазах светилось молчаливое обещание, что она никуда не уйдет.

– Я провожу вас в палату, – сказал доктор.

Пока мы шли по коридору, я изо всех сил старался держать себя в руках. Я старался не показывать, как сильно болит мое сердце, но в тот момент, когда я остался наедине с профессором Оливером – самообладание оставило меня.

Он выглядел таким разбитым.

Вокруг него громоздились пищащие аппараты, трубки и капельницы.

Я глубоко вздохнул, пододвинул стул к его кровати и откашлялся.

– Ты эгоистичный засранец, – сурово заявил я. – Ты эгоистичный засранец, раз так поступаешь с Мэри. Ты эгоистичный засранец, раз поступаешь так с Карлой за несколько недель до ее свадьбы. Ты эгоистичный засранец, раз поступаешь так со мной. Я ужасно зол на тебя за то, что ты подумал, будто я сбегу, если узнаю. И я ужасно зол, потому что ты и в самом деле был прав, но, пожалуйста, профессор Оливер… – мой голос дрогнул, в глазах защипало. Они горели от слез, как мое сердце горело от боли. – Не уходи. Ты не можешь уйти, эгоистичный ты гребаный засранец, ясно? Ты не можешь оставить Мэри, ты не можешь оставить Карлу, и ты абсолютно, на все сто процентов не можешь оставить меня.

Я взял его за руку и начал молиться Богу, в которого не верил, потому что мое холодное сердце, оттаявшее совсем недавно, начало разбиваться вдребезги.

– Пожалуйста, Олли. Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста, я сделаю все что угодно… просто… просто…

Пожалуйста, не уходи.

Глава 21

Рождество

Ему не понравился ее подарок, поэтому он позволил себе выпить. Впрочем, Кент никогда не пил только один раз. Один стакан вел ко второму, второй – к третьему, а третий – к целой бутылке, которая пробуждала всех его демонов. Когда демоны Кента выходили наружу – пути назад уже не было.

Даже несмотря на то, что Ребекка была красавицей. Даже несмотря на то, что Ребекка была очень добра.

Даже несмотря на то, что Ребекка каждый день старалась быть лучше ради него. Но Грэм думал, что она и так идеальна.

Последние пять дней рождения она наблюдала, как он задувает свечи.

Она была его лучшим другом и доказательством того, что добро существует, но это не могло продолжаться долго, ведь Кент опять пропустил пару стаканов. Или десять.

– Ты дрянь! – он закричал на нее и швырнул стаканом с виски в стену. Он был не просто чудовищем: он был тьмой, худшим человеком, который когда-либо существовал. Кент даже не понимал, что вывело его из себя, но он вымещал это на Ребекке.

– Пожалуйста, – прошептала она, сидя на диване и дрожа всем телом. – Просто отдохни, Кент. Тебе нужно сделать перерыв.

– Не указывай мне, что делать. Ты испортила Рождество, – пробормотал он, неровным шагом приближаясь к ней. – Ты все испортила, потому что ты дрянь.

Кент поднял руку, чтобы выместить на Ребекке свой гнев, но, прежде чем он успел нанести ей удар, его ладонь ударилась о лоб Грэма, вставшего у него на пути.

– Отойди! – взревел Кент, обхватив сына руками и отшвырнув его в сторону.

Глаза Грэма наполнились слезами, когда он увидел, как отец ударил ее. Как же так?

Как он мог ударить такого хорошего человека?