Земля обетованная

Во время своей второй инаугурации Тедди Рузвельт не ограничился военными процессиями и марширующими оркестрами — он пригласил ковбоев и вождя апачей Джеронимо. А когда в 1961 году настала очередь Джона Кеннеди, инаугурация превратилась в многодневное телевизионное зрелище с выступлениями известных музыкальных исполнителей, чтением поэта-лауреата Роберта Фроста и несколькими шикарными балами, где ведущие голливудские знаменитости могли посыпать звездной пылью банкиров и каблуков нового президента. (Фрэнк Синатра, очевидно, сделал все возможное, чтобы вечеринки стали достойными Камелота, хотя ему пришлось вступить в неловкий разговор со своим другом и коллегой по "Крысиной стае" Сэмми Дэвисом-младшим, когда Джо Кеннеди сообщил, что присутствие Дэвиса и его очень белой шведской жены на инаугурационных балах может не понравиться южным сторонникам Кеннеди и поэтому их следует отговорить).

Учитывая тот ажиотаж, который вызвала наша кампания, ожидания от моей инаугурации, запланированной на 20 января 2009 года, были высоки. Как и в случае с демократическим съездом, я не имел особого отношения к деталям ее проведения, будучи уверенным, что созданный нами комитет и организатор моей кампании Алисса Мастромонако (Alyssa Mastromonaco) (в то время она должна была стать моим директором по бегущим делам) все хорошо подготовили. Вместо этого, пока возводились сцены и устанавливались трибуны по маршруту парада в Вашингтоне, Мишель, девочки и я отправились на Гавайи на Рождество, где в перерывах между последними назначениями в кабинете министров, ежедневными консультациями с моей экономической командой и ранней работой над инаугурационным обращением я пытался перевести дух.

Мы с Майей провели день, перебирая личные вещи Тота, а затем прогулялись по тому же скалистому выступу у бухты Ханаума, где мы окончательно попрощались с матерью и развеяли ее прах над океаном внизу. Я организовал игру в баскетбол с некоторыми из моих бывших школьных товарищей по команде. Наши семьи пели рождественские гимны, пекли печенье и дебютировали в ежегодном шоу талантов (папы были справедливо признаны наименее талантливыми). У меня даже был шанс заняться бодисерфингом на Сэнди-Бич, одном из моих любимых мест в юности. Сбивая мягко разбивающуюся волну, свет, завивающийся от движения воды, и небо, прочерченное полетом птиц, я мог на мгновение притвориться, что меня не окружают несколько одетых в мокрые костюмы морских котиков, что катер береговой охраны вдалеке не имеет ко мне никакого отношения, что фотографии меня без рубашки не попадут позже на первые страницы газет по всему миру с заголовками типа "ВПЕРЕД НА ОФИС". Когда я наконец подал сигнал, что готов идти, руководитель моей команды безопасности в тот день — сардонический агент по имени Дэйв Бич, который был со мной с самого начала и знал меня как друга, — наклонил голову, вытряхнул воду из ушей и сказал совершенно серьезно: "Надеюсь, тебе это понравилось, потому что это последний раз, когда ты сможешь сделать это в течение долгого, долгого времени".

Я рассмеялся, понимая, что он шутит… или шутит? Кампания и ее непосредственные последствия не оставили времени для размышлений, поэтому только во время этой короткой тропической интерлюдии у всех нас — друзей, семьи, сотрудников, секретной службы — был шанс обдумать произошедшее и попытаться представить, что еще предстоит. Все выглядели счастливыми, но слегка неуверенными, не знающими, можно ли признать странность происходящего, пытающимися понять, что изменилось, а что нет. И хотя она не показывала этого, никто не чувствовал эту неуверенность так остро, как будущая первая леди Соединенных Штатов.

В ходе кампании я наблюдал, как Мишель приспосабливается к новым обстоятельствам с непревзойденным изяществом, очаровывает избирателей, берет интервью, совершенствует стиль, который показывает, что она одновременно шикарна и доступна. Это была не столько трансформация, сколько усиление, ее сущностная "Мишель-сущность" была отполирована до блеска. Но при всем ее растущем комфорте от пребывания на публике, за кулисами Мишель отчаянно пыталась выкроить какую-то зону нормальной жизни для нашей семьи, место за пределами искажающего влияния политики и славы.

В течение нескольких недель после выборов это означало, что она бросилась решать задачи, которые могут возникнуть у любой пары, когда ей приходится переезжать на новое место работы. С типичной эффективностью она сортировала вещи. Она упаковывала вещи. Она закрывала счета, следила за тем, чтобы наша почта пересылалась, и помогала Медицинскому центру Чикагского университета планировать ее замену.