Земля обетованная

Однако в центре ее внимания были наши дочери. На следующий день после выборов она уже организовала тур по школам округа Колумбия (и Малия, и Саша вычеркнули из своего списка школы для девочек, остановившись на Sidwell Friends, частной школе, основанной квакерами, и той же школе, в которой училась Челси Клинтон) и поговорила с учителями о том, как организовать перевод девочек в классы в середине года. Она спрашивала совета у Хиллари и Лоры Буш о том, как оградить их от прессы, и спрашивала Секретную службу о том, как сделать так, чтобы охрана девочек не мешала свиданиям и футбольным матчам. Она ознакомилась с работой резиденции Белого дома и убедилась, что мебель в спальнях девочек не будет выглядеть как что-то из Монтичелло.

Не то чтобы я не разделяла стресс Мишель. Малия и, особенно, Саша были такими маленькими в 2008 году, с косичками и косами, отсутствующими зубами и круглыми щечками. Как Белый дом повлияет на их детство? Не изолирует ли он их? Сделает ли он их угрюмыми или правоверными? По вечерам я внимательно слушал, как Мишель сообщала мне последние собранные ею сведения, затем предлагал свои соображения по тому или иному вопросу, который не давал ей покоя, заверяя ее, что угрюмое замечание или маленькая шалость одной из девочек не свидетельствует о ранних последствиях их внезапно перевернувшегося мира.

Но, как это было на протяжении большей части последних десяти лет, повседневное бремя воспитания детей лежало в основном на Мишель. И когда она наблюдала, как — еще до того, как я вступил в должность — водоворот работы затягивает меня, когда она видела, как ее собственная карьера отодвигается на второй план, как ее тесный круг друзей вскоре окажется за сотни миль от нее, пока она будет пробиваться в городе, где мотивы многих людей вызывают подозрения, перспектива одиночества нависла над ней, как туча.

Все это помогает объяснить, почему Мишель попросила свою маму пожить с нами в Белом доме. То, что Мэриан Робинсон согласилась рассмотреть этот вариант, стало для меня некоторым сюрпризом, поскольку по своей природе моя свекровь была осторожной, находя удовлетворение в стабильной работе, привычном распорядке, небольшом круге семьи и друзей, которых она знала много лет. Она жила в одном доме с 1960-х годов и редко выбиралась за пределы Чикаго; ее единственной экстравагантностью была ежегодная трехдневная поездка в Вегас со своей невесткой Ивонн и мамой Кей, чтобы поиграть в игровые автоматы. И хотя она обожала своих внуков и согласилась уйти на пенсию раньше, чтобы помочь Мишель присматривать за девочками, когда кампания разгорится, она всегда старалась не задерживаться в нашем чикагском доме и не оставаться на ужин после окончания работы.

"Я не собираюсь быть одной из тех старушек, — говорила она с раздражением, — которые не оставляют своих детей одних только потому, что им нечем заняться".

Тем не менее, когда Мишель попросила ее переехать с нами в Вашингтон, Мэриан не стала сильно сопротивляться. Она знала, что ее дочь не будет просить, если это не очень важно.

Конечно, были и практические вещи. Первые несколько лет, когда мы жили в Белом доме, именно Мэриан каждое утро провожала Малию и Сашу в школу и составляла им компанию после уроков, если Мишель была на работе. Но это было нечто большее. Что действительно имело значение — и что не перестанет иметь значение еще долгое время после того, как девочки перерастут потребность в няне — так это то, как само присутствие Мэриан поддерживало нашу семью.

Моя свекровь не делала вид, что она лучше других, поэтому наши дочери даже не рассматривали такой вариант. Она жила по доктрине "без суеты и драматизма", и ее не впечатляла никакая пышность или шумиха. Когда Мишель возвращалась с фотосессии или ужина, где за каждым ее шагом следили или прическу тщательно изучала пресса, она могла сбросить дизайнерское платье, надеть джинсы и футболку и знать, что ее мама наверху, в своем номере на последнем этаже Белого дома, всегда готова посидеть и посмотреть с ней телевизор, поговорить о девочках или друзьях дома — или вообще ни о чем.

Моя свекровь никогда ни на что не жаловалась. Всякий раз, общаясь с ней, я помнила, что, с каким бы бардаком я ни имела дело, никто не заставлял меня быть президентом, и что мне нужно просто смириться и делать свою работу.

Каким подарком была моя свекровь. Для нас она стала живым, дышащим напоминанием о том, кем мы были и откуда пришли, хранительницей ценностей, которые мы когда-то считали обычными, но узнали, что они встречаются гораздо реже, чем мы могли себе представить.

Зимний семестр в Sidwell Friends School начинался за две недели до Дня инаугурации, поэтому после Нового года мы вернулись в Чикаго, забрали все личные вещи, которые еще не были отправлены вперед, и сели на правительственный самолет в Вашингтон. Блэр Хаус, официальный гостевой дом президента, не смог принять нас так рано, поэтому мы поселились в отеле Hay-Adams — это был первый из трех переездов, которые нам предстояло совершить за три недели.