Земля обетованная

Моя карьера в политике, с ее длительными отлучками, сделала ее еще более трудной. Мишель не раз принимала решение отказаться от возможности, которая волновала ее, но потребовала бы слишком много времени вдали от девочек. Даже на своей последней работе в Медицинском центре Чикагского университета, где у нее был благосклонный начальник и возможность составлять собственный график, она так и не смогла избавиться от ощущения, что недополучает девочек, работу или и то, и другое. В Чикаго ей, по крайней мере, удавалось избегать внимания общественности и справляться с повседневными трудностями на собственных условиях. Теперь все изменилось. После моего избрания она была вынуждена отказаться от работы с реальным влиянием ради роли, которая, по крайней мере, по своему первоначальному замыслу была слишком мала для ее дарований. Между тем, работа матерью наших детей влекла за собой целый ряд новых сложностей — например, необходимость звонить родителям, чтобы объяснить, почему агенты Секретной службы должны осмотреть их дом, прежде чем Саша придет на свидание, или работать с сотрудниками, чтобы заставить таблоид не печатать фотографию Малии, гуляющей с друзьями в торговом центре.

Вдобавок ко всему, Мишель внезапно оказалась призвана в качестве символа в продолжающихся в Америке гендерных войнах. Каждый ее выбор, каждое слово, произнесенное ею, лихорадочно интерпретировалось и оценивалось. Когда она легкомысленно назвала себя "главной мамой", некоторые комментаторы выразили разочарование тем, что она не использует свою платформу для разрушения стереотипов о должном месте женщины. В то же время, попытки расширить границы того, что должна или не должна делать первая леди, были сопряжены с риском: Мишель до сих пор не оправилась от злобных нападок на нее во время кампании, и достаточно посмотреть на опыт Хиллари Клинтон, чтобы понять, как быстро люди могут ополчиться на первую леди, которая занимается чем-то похожим на выработку политики.

Именно поэтому в те первые месяцы Мишель не спешила решать, как она будет использовать свой новый пост, как и где она может оказывать влияние, тщательно и стратегически задавая тон своей работе в качестве первой леди. Она советовалась с Хиллари и Лорой Буш. Она набрала сильную команду, пополнив свой штат опытными профессионалами, чьим суждениям она доверяла. В конце концов она решила взяться за два дела, которые были лично для нее значимыми: тревожный скачок уровня детского ожирения в Америке и постыдное отсутствие поддержки семей американских военнослужащих.

Меня не покидало ощущение, что обе проблемы связаны с разочарованиями и тревогами, которые иногда испытывала сама Мишель. Эпидемия ожирения привлекла ее внимание несколькими годами ранее, когда наш педиатр, заметив, что индекс массы тела Малии несколько увеличился, назвал виновником слишком большое количество высокопереработанных "дружелюбных" продуктов для детей. Эта новость подтвердила опасения Мишель о том, что наша напряженная, перегруженная расписанием жизнь может негативно сказаться на девочках. Ее интерес к семьям военнослужащих был вызван эмоциональными беседами за круглым столом, которые она проводила во время кампании с супругами военнослужащих. Когда они рассказывали о том, что чувствуют смесь одиночества и гордости, когда они признавались, что иногда обижаются на то, что к ним относятся как к второстепенной фигуре в большом деле защиты нации, когда они выражали нежелание просить о помощи, боясь показаться эгоистами, Мишель услышала отголоски своих собственных обстоятельств.

Именно благодаря этим личным связям я был уверен, что ее влияние на оба вопроса будет значительным. Мишель была человеком, который начинал с сердца, а не с головы, с опыта, а не с абстракций. Я также знал это: Моя жена не любила терпеть неудачи. Какие бы сомнения она ни испытывала по поводу своей новой роли, она все же была полна решимости выполнить ее хорошо.

Как семья, мы приспосабливались неделя за неделей, каждый из нас находил способы приспособиться к обстоятельствам, справиться с ними и наслаждаться ими. Мишель обращалась к своей непоколебимой матери за советом, когда чувствовала беспокойство, они вдвоем ютились на диване в солярии на третьем этаже Белого дома. Малия с головой ушла в домашние задания для пятого класса и лоббировала наше предвыборное обещание завести семейную собаку. Саша, которой было всего семь лет, все еще засыпала по ночам, прижимая к себе потрепанное синельное одеяльце, которое было у нее с младенчества, а ее тело росло так быстро, что с каждым днем можно было почти увидеть разницу.

Наше новое жилье принесло один особенно приятный сюрприз: Теперь, когда я жил, так сказать, над магазином, я практически все время был дома. В большинстве дней работа приходила ко мне, а не наоборот. Если я не был в командировке, то каждый вечер я старался быть за обеденным столом к шести тридцати, даже если это означало, что потом мне нужно было спускаться обратно в Овальный кабинет.