Земля обетованная

И мы так и поступили. Избирательное собрание в Неваде состоялось 19 января, всего через полторы недели после Нью-Гэмпшира, и мы не удивились, когда проиграли Хиллари по количеству голосов; опросы показывали, что мы сильно отстаем от нее в течение всего года. Но на президентских праймериз важно не столько количество индивидуальных голосов, сколько количество делегатов на съезде, которых вы получаете, причем делегаты распределяются на основе ряда запутанных правил, уникальных для каждого штата. Благодаря силе нашей организации в сельской Неваде, где мы вели активную кампанию (Элко, городок, похожий на съемочную площадку вестерна, с ковылями и салуном, был одной из моих самых любимых остановок), более равномерное распределение голосов по штату привело к тому, что мы получили тринадцать делегатов против двенадцати у Хиллари. Как ни странно, мы смогли выйти из Невады с ничейным результатом и вступили в следующую фазу кампании — праймериз в Южной Каролине и "супервторник" в двадцати двух штатах — имея, по крайней мере, шансы на борьбу.

Мои старшие члены команды позже говорили, что именно мой оптимизм помог им пережить поражение в Нью-Гэмпшире. Я не знаю, так ли это на самом деле, поскольку мои сотрудники и сторонники действовали с восхитительной стойкостью и последовательностью на протяжении всей кампании, независимо от того, что делал я. В крайнем случае, я просто вернул им должок, учитывая все то, что сделали другие, чтобы перетащить меня через финишную черту в Айове. Скорее всего, верно то, что Нью-Гэмпшир продемонстрировал моей команде и сторонникам качество, которое я узнал о себе, и которое оказалось полезным не только в ходе кампании, но и в течение восьми последующих лет: Я часто чувствовал себя устойчивее всего, когда все шло к чертям. Айова, возможно, убедила меня и мою команду в том, что я могу стать президентом. Но именно поражение в Нью-Гэмпшире придало нам уверенности в том, что я справлюсь с этой работой.

Меня часто спрашивают об этой черте характера — моей способности сохранять самообладание в разгар кризиса. Иногда я отвечаю, что это просто вопрос темперамента или следствие воспитания на Гавайях, поскольку трудно испытывать стресс, когда на улице восемьдесят градусов и солнечно, а вы находитесь в пяти минутах от пляжа. Если я разговариваю с группой молодых людей, я расскажу, как со временем я приучил себя смотреть в будущее, как важно не зацикливаться на ежедневных взлетах и падениях, а сосредоточиться на своих целях.

Во всем этом есть правда. Но есть и другой фактор. В трудных ситуациях я обычно обращаюсь к своей бабушке.

Ей было тогда восемьдесят пять лет, она была последней выжившей из той троицы, которая вырастила меня. Ее здоровье ухудшалось; рак распространился по телу, уже разрушенному остеопорозом и вредными привычками. Но ее ум был все еще острым, и поскольку она уже не могла летать, а я пропустил нашу ежегодную рождественскую поездку на Гавайи из-за требований кампании, я стал звонить ей каждые несколько недель, просто чтобы узнать, как дела.

Я сделал такой звонок после Нью-Гэмпшира. Как обычно, разговор длился недолго: Тоот считала междугородние звонки излишеством. Она делилась новостями с островов, а я рассказывала ей о правнучках и их последних шалостях. Моя сестра Майя, жившая на Гавайях, сообщила, что Тут следила за каждым поворотом предвыборной кампании по кабельному телевидению, но она никогда не говорила об этом со мной. После моей потери у нее был только один совет.

"Тебе нужно что-нибудь съесть, Бар. Ты выглядишь слишком худым".

Это было характерно для Мэделин Пейн Данэм, родившейся в Перу, штат Канзас, в 1922 году. Она была ребенком Депрессии, дочерью школьной учительницы и бухгалтера на небольшом нефтеперерабатывающем заводе, самих детей фермеров и крестьян. Это были здравомыслящие люди, которые много работали, ходили в церковь, оплачивали счета и с подозрением относились к напыщенности, публичному проявлению эмоций или глупости любого рода.

В молодости моя бабушка противостояла этим ограничениям маленького городка, прежде всего, выйдя замуж за моего деда Стэнли Армора Данхэма, который был склонен ко всем сомнительным качествам, упомянутым выше. Вместе они пережили немало приключений, во время войны и после нее, но ко времени моего рождения от бунтарской жилки Тут остались лишь курение, пьянство и пристрастие к ярким триллерам. В Банке Гавайев Тут удалось подняться с начальной должности клерка до одной из первых женщин-вице-президентов, и, по общему мнению, она отлично справлялась со своей работой. В течение двадцати пяти лет не было ни суеты, ни ошибок, ни жалоб, даже когда она видела, как молодых мужчин, которых она обучала, продвигали вперед.