Земля Обетованная

– Моей дочери сейчас всего лишь четыре года, – заметил Купер.

– Откройся. Я почувствую, что нужно твоему телу. Узнаю это прежде, чем узнаешь ты. Узнаю даже то, о чем неизвестно тебе самому.

Купер взглянул на нее сверху вниз: глубокие темные глаза и мягкая кожа, высокая грудь, золотистые волосы и педикюр. Афродита в миниатюре.

Но это был лишь образ, под которым он разглядел скользкую и зубастую, подобную мурене, тварь.

– Спасибо, – промолвил он, – но я останусь при своих.

Женщина была на взводе, губы полураскрыты, и смысл сказанного не сразу дошел до нее. Затем по ее телу будто пробежал электрический ток, лицо исказилось, а глаза брызнули искрами.

– Что? – Не дождавшись ответа, она повторила – на этот раз с гневом в голосе: – Что?

Купер знал, что произойдет дальше, но не препятствовал, и она хлестнула открытой ладонью его по щеке.

– Никто и никогда не говорил мне «нет». Кем ты себя считаешь? Знаешь, сколько мужчин были готовы на убийство, лишь бы быть рядом со мной? – Обеими руками Саманта толкнула его в грудь. – Ты не смеешь говорить «нет»! Не смеешь говорить это мне!

Она попыталась ударить его снова, но на этот раз он перехватил ее руку. И тут посреди пустой комнаты, будто ниоткуда, возникла Шеннон.

Купер отпустил руки Саманты.

– Сожалею, – сказал он. – Я вовсе не хотел оскорбить тебя.

Ее лицо налилось краской гнева.

– Убирайтесь отсюда! Вы оба!

Так они и сделали. Когда за ними закрывалась дверь, Купер глянул через плечо. Саманта судорожно открывала емкость с пилюлями.

* * *

– Ну спасибо тебе, Купер. Помог так помог!

Любой ответ привел бы к очередной словесной перепалке, чего вовсе не хотелось, поэтому он промолчал. Проследовав по экстравагантному коридору – звуки шагов заглушал толстый пестрый ковер, – они с Шеннон вышли из квартиры. Пока ждали лифта, в голове у Купера прокручивалось все, что он видел только что. Что-то он там пропустил, что-то проморгал; мысль раздражала, словно оскомина во рту.

Дар Саманты делал ее подобной хамелеону, и это не позволило даже такому классному чтецу, как он, прочитать ее за полчаса. Явно в ней было противоречие: между ее способностью стать неотразимой для мужчины и тягой к «тени» – наркотику, стирающему воспоминания о боли.

Куски картинки никак не складывались в единое целое.

Прибыла кабина лифта, они вошли. Спустились на этаж подземной парковки. И тут его осенило:

«Наркоман, способный подстроиться под фантазии любого мужчины, не сможет быть убийцей.

Значит, она была всего лишь очень успешной проституткой!»

Купер нервно почесал локоть:

– Извини.

Будто почувствовав, что за этим кроется гораздо большее, Шеннон не ответила.

Они сели в его автомобиль, который забрали со стоянки после похода в госпиталь. Два крутых пролета наверх привели к массивным воротам. Створка откатилась в сторону, и они влились в поток машин, следующих по Лейк-Шор-драйв.

– Ее вины здесь нет, – заговорила Шеннон, пристально глядя перед собой. – Она такой была не всегда.

– Так она девочка по вызову?

На лице Шеннон переменчивым светом играли огни большого проспекта.

– Да, – наконец подтвердила она.

– А я-то думал… Думал, она убийца.

– Саманта? – удивилась Шеннон. – Конечно же нет. Разумеется, у нее были влиятельные клиенты, и уверена, если бы Джон попросил, она бы стала убийцей. Она бы сделала для него все что угодно. Но он никогда не просил.

– Так почему ж она стала девочкой по вызову? – Пристально вглядевшись в зеркало заднего вида, Купер сменил полосу движения. – Очевидно, что у нее первый уровень. Чтец, подобный ей, мог бы…

– Что? Работать на ДАР?

Купер вспомнил Саманту, какой увидел ее впервые. Крошечный шаг вперед – и едва заметное изменение позы. В ней чувствовалась сила. Хотя, конечно, то было частью игры. Но что эта игра оставляла ей, реальной женщине?

– Извини. – Лежащие на коленях ладони Шеннон терла одна о другую. – Может, в том, что ты увидел ее такой, есть и моя вина. Ты прав, у нее первый уровень. И она чувствует эмоции. Чувствует их всегда. Ее дар – читать других и сопереживать им. Действительно сопереживать, всей душой, представлять мир таким, каким его видят другие. Ей бы актрисой стать. Она проходила обучение в академии, но ее там особо не обрабатывали. Во всяком случае, не так, как Джона. И возможно, обучение прошло бы для нее без особых последствий. Прошло бы, но в тринадцать лет…

Купер непроизвольно сжал пальцы на руле:

– Кто это был?

– Ее воспитатель. Знаешь, по какому принципу работают академии? У каждого воспитанника там есть воспитатель. Всегда нормальный. Академия делает так, чтобы мы, анормальные, всегда видели угрозу друг в друге. Воспитатель – единственный, кому можно верить. Разумеется, он настоящий монстр, но ты-то этого не понимаешь, ведь ты еще ребенок. Воспитатели кажутся сопереживающими тебе взрослыми, а поскольку у тебя нет ни мамы, ни папы, ни братьев, ни сестер, ни даже собственного имени… – Шеннон пожала плечами. – Все дети нуждаются в любви взрослых, будь они нормальными или сдвинутыми.