Земля обетованная. Пронзительная история об эмиграции еврейской девушки из России в Америку в начале XX века

Когда мы приступили к чтению Книги Бытия*, у меня было большое преимущество – её полный перевод на идиш. Я добросовестно учила заданный на иврите отрывок, но мне больше не нужно было ждать следующего урока, чтобы узнать, чем закончится история. Я могла читать на идише сколько душе угодно, пока было светло. Я хорошо помню Пятикнижие*, средний по толщине том ин-октаво* в крошащемся кожаном переплете, и как эта книга сама открывалась в тех местах, где были картинки. Мой отец рассказывает, что однажды вечером, когда я ещё только училась переводить отдельные слова, он застал меня сидящей над Торой и посмеялся надо мной за то, что я притворялась, что читаю, после чего я стала увлечённо рассказывать ему истории об Иакове*, Вениамине*, Моисее* и других, которые я разгадывала по картинкам, с помощью отдельных слов, которые мне удавалось перевести то здесь, то там.

Было неизбежно, что когда мы принялись за изучение Книги Бытия, у меня стали возникать вопросы.

Реб переводит: «В начале Бог сотворил землю».

Ученица повторяет: «В начале – Реб, а когда было начало?»

Реб, потеряв место в изумлении: «S gehert a kasse? (Что за вопрос!) Начало было – начало – начало было в начале, конечно! Ну, ну! Продолжай».

Ученица продолжает: «В начале Бог сотворил землю. Реб, а из чего Он её сотворил?»

Реб растерянно роняет указку: «Из чего сотворил?.. Ну что за девочка задает такие вопросы? Давай, давай!»

Урок подходит к концу. Книга закрыта, указка убрана. Реб меняет кипу на уличную шляпу и собирается уходить.

Ученица робко, но решительно задерживает его: «Реб Лебе, кто создал Бога?»

Реб смотрит на ученицу, в его глазах смесь изумления и тревоги. Его эмоции нельзя выразить словами. Он поворачивается и выходит из комнаты. В своем возмущении он даже забывает поцеловать мезузу* на косяке двери. Ученица чувствует упрёк и в то же время свою правоту. Действительно, кто сотворил Бога? Но если реб не скажет – не скажет? А может быть, он просто не знает? Реб?

Через некоторое время после этого конфликта между моей любознательностью и его глупостью я увидела, как мой учитель сыграл нелепую роль в пустяковой комедии, и после этого я больше ничего о нём не помню.

Реб Лебе задержался на следующий день после урока. Гость, который собирался уезжать, желая подкрепиться на дорожку, достал из сумки палку вяленой колбасы и положил её вместе со складным ножом на стол. Он отрезал себе кусок колбасы и съел его стоя, а затем, заметив худого как щепку ребе, жестом пригласил его угоститься колбасой.

Ребе заложил руки за полы сюртука, отклонив радушное предложение путника. Путешественник забыл про ребе и ходил взад и вперёд по комнате в шубе и шапке в ожидании своего экипажа. Колбаса осталась на столе – толстая, пряная и коричневая. В Полоцке такой колбасы не было. Реб Лебе смотрел на неё. Реб Лебе всё смотрел и смотрел. Незнакомец остановился, чтобы отрезать себе ещё кусок, и повторил свой пригласительный жест. Реб Лебе сделал шаг к столу, но его руки всё ещё были за полами сюртука. Путешественник снова стал расхаживать, реб Лебе сделал еще один шаг. Незнакомец не смотрел. Ребе набрался храбрости, приблизился к столу и потянулся за ножом. Но в ту же секунду распахнулась дверь, и было объявлено, что экипаж подан. Рвущийся в путь незнакомец, не замечая реба Лебе, сгрёб со стола колбасу и нож как раз в тот момент, когда робкий реб собирался отрезать себе восхитительный ломтик. Я видела его замешательство из своего угла, и должна признаться, я была рада. После этого его лицо всегда казалось мне глупым, но, к счастью для нас обоих, заниматься вместе нам оставалось недолго.

Две маленькие наряженные во всё самое лучшее девочки сияли от локонов до туфелек. У одной маленькой девочки розовые щёчки, у другой широко распахнутые глаза. Розовые Щёчки несёт саквояж, Большие Глаза – новую грифельную доску. Держась за руки, они выходят в летнее утро, такая счастливая и красивая пара, поэтому неудивительно, что люди смотрят им вслед из окон и дверей, а другие маленькие девочки, не одетые во всё самое лучшее и не имеющие в руках саквояжей, стоят на улице, глазея на них.

Пусть люди смотрят, это не причинит маленьким сёстрам никакого вреда. Не зря же бабушка насыпала перец и соль в уголки их карманов для защиты от сглаза. Славные девчушки не видят ничего, кроме дороги впереди, так им не терпится выполнить своё поручение. Саквояж и грифельная доска ясно дают понять, что это за поручение: Розовые Щёчки и Большие Глаза идут в школу.