Земля осени

Диски
Вперемежку с книгами и тетрадями.
Низкое небо – продолженье стола.

Дождит – и в деревьях движется сок

Навстречу словам.
Они кружатся над талыми водами.

Старый способ записи:

Бумага и ручка.
Лень подойти к компьютеру,
Нажать кнопку.

Небо низкое, без просветов, и хочется

просто лечь.

Но внутри

Движется слово
Словно сок в дереве.
Стихи из молчания, из дождя.

Есть во всем такое вот
отчего душа поёт
грузди – лужицы на шляпках
прижимаюсь плотно – зябко
и за шиворот – отвесно
так торжественно – и тесно
одесную и ошую
мысли умные шинкую
и гляжу – тропинка вроде
(это, кстати, о свободе)
и – и длинно, длинно – и
полетели-и.

Отношения

Всё время на поверхности —
cheese —
улыбается
а внутрь не пускает.
А может
и нет
ничего у него
внутри —
один cheese?

Единственная зацепка —
боковые пути общения…
И по касательной,
по касательной
новые смыслы
внутри
и копейка-судьба
сзади

С виду
такой весь из себя
а случись что – не обопрёшься

УЛЬТИМАТУМ

Пожил здесь на халяву – и хорош,
вымётывайся
а он всё крылышками, понимаешь,
машет —
жук такой!

За передёрнутой
в пустой квартире
занавеской
сдвинут мир
в обрез впечатлений
живого пространства,
в память
о прошедшем завтра

Лежать
проветривая яйца
и наблюдать как неба круг
легко и просто
превращается
в змею
она ползёт
и нету места
от занавесок

ТОРЖЕСТВО ТЕХНИКИ

Через каскады труб
и завалы
чешут машины – дачное направление.
«Спой про машины», – просит сын.
Мы засыпаем
в нашем завидовском доме
с окнами в сад,
за которым
шипит шоссе точно змей.
Солнце садится
и туча, как бабочка над селом,
хочет его закрыть.
«Я расскажу лучше про бабочку.
Она дружит со змеем», —
пытаюсь я перевести разговор.
«Про машину», – требует он.

На краю одиночества
и полной невозможности ничего
за границей себя
сам
за вертолетом и синевой
ТО ТВАМ АСИ

Проснуться
просто в другом месте
с другими возможностями,
и токи творчества,
зов свободы:
пошли, полетим.
Человек – это не только «Я».
Это овраги и пустыри,
камни культуры
и «мы» общения.
Другое место.
Проснешься —
и полететь

Я ищу параллельную плоскость —
ускользнуть от бреда работы
и заняться своим по жизни,
погрузиться в покой субботы,
то есть выйти на край обрыва
и отдаться полёту – шире —
эта странная неба жёсткость.
Дважды два, конечно, четыре.

Он просто весь задёрган и растрачен
и жёсткими штрихами обозначен,
закатан в обстоятельства сует.

Но в нем ещё живет наивный мальчик

и прыгает в словах веселый зайчик
и мы по телефону tet-a-tet

И мы по телефону проговоры,

Набухших почек серые узоры
И бег на месте – на зелёный свет.