Земля осени

Неуверенный, неприкаянный
добавим:
как ошпаренный
стоит у
у – какой грозный дядя
сколько в нем благодати —
один живот чего стоит
а в сущности – ребенок
крутит белками
и не понимает:
сюда не пускают

Эти люди не дадут подвинуться
и упасть и просто опрокинуться
а по струнке: я – не я
тоненький зазор и из туннеля
вроде, легкая неделя
тополя
пух, и полетел, смяли
мы бывали, иногда бывали
запятой
бесконечно занятой.

Костерок моего сюжета

Путем огня моя сторонка
На поле Куликовом сил
Символика восстала звонко
И меч – из ножен и могил

За мифом миф в просторах серых

Лишь солнце выглянет на час —
Святая сила армий белых
Сияй доспехами на нас

На вас, на вы – Непрядва к Дону

И устоять – не устоять
И ангелы восходят к трону
И в силе мышцы – благодать

И у Прощеного колодца

Они собрались и вокруг
Миф распустился словно солнце
И я, и ты, и он – сам-друг.

Внутри меня всего немало
и утро бьется как попало
и не хватает ерунды
живой воды

и перечеркнутый на слове

всегда во всем и наготове
уйти неведомо куда
и навсегда

я остаюсь в своей берлоге

я у экрана при дороге
в пустыне вечных новостей
но нет вестей.

Д. Авалиани

Митя крутит стертые слова
Разрывая оболочку смысла
Прочитаешь: солнце и трава.
Повернешь листок – и зверя числа.

Митя бродит возле и вокруг

Прочитаешь: Таня или Коля.
Повернешь листок и видишь: «друг»
Или «воля». Закорючек воля.

Митя сядет на воздушный шар

Потеснит горбом седое небо
И уйдет – культуро-слово-вар,
Словно вовсе не летал и не был.

Но в круженье ночи, в час живой

Митина игра над головой.

Закрылись желтые страницы
Державы титульный разор
И ветер – ястреб заграницы
До самых потаенных нор.

И отступая в день нездешний,

Продлить пытаюсь полотно:
Сюжет пути и крик потешный,
И утро синее окно.

Но в тишине давно условной

Летит прощание – прощай
И небо серостью просторной
И снег валит на слово май.

Из т. д. масс-медиа бетона
в лес – размыть знакомо грусть
головой пошатываясь клена
хоть на миг обратно повернуть
ходит он – но несть ему возможность
мягких мхов и золота в горсти
и опять стреляют сколько можно
отойди – из Фета – отпусти.

Вот – точка это. И точка опять.
Утро туманное – долго молчать.
Утро незрячее, без запятой,
бродишь по комнатам – слабый, пустой
прочий – в тумане легком своём:
прочерки, точки, и все – ни о чём.

Я помню, милая, с тобой
мы выходили в час ночной
гулять.

Мы выходили в темный сад

лет сто, наверное, назад
скучать.

Мы выходили, может быть.

Перечитай, чтоб не забыть
Фета.

Впереди лето.

Лютой плоти
взор напротив:
страсть, затиснутая в жест —
в беспокойном повороте
головы —
вдогонку чресл.