Земля под копытами

С Викой — совсем другое. Теперь я так легко не отступлю. Теперь я ищу не уюта, не пышных тещиных пирогов, даже не квартиры и машины. Я ищу ступеньки, ступив на которую можно идти выше. Вика — моя стартовая площадка для полета в будущее. При мысли об этом дух захватывает. Психологический расчет: Георгий Васильевич, а особенно будущая теща не захотят (что скажут знакомые?), чтобы их зять век стоял у чертежной доски. Подсадят — такие связи! А Виктория — что ж Виктория, она волнует, она действительно нравится, а перестанет волновать — появятся другие женщины, а Вика будет талантливо играть роль жены, она это сумеет. Если же мне повезет, если я взлечу очень высоко и Вика будет мешать мне, то не стану колебаться и освобожусь от нее, как ракета избавляется от одной из ступеней, с помощью которой приобрела космическую скорость.

Но об этом рано еще думать. Я мысленно принялся составлять расписание дел на сегодня.

Чуть заметной тенью скользнула по сознанию Олена, но я не позволил себе на ней останавливаться. Прагнимак каждый выходной появляется в конторе и сиднем сидит, можно показаться ему на глаза, демонстрируя рвение в работе. Потом позвонить Виктории и настоять на свидании. Потом вечеринка. А между свиданием с Викой и вечеринкой необходимо забежать к Юрку, они с Лелькой сегодня регистрируются, еще до Харлановой смерти Великий Механик приглашал меня на товарищеский ужин. На ужине быть не смогу, меня ждет другой ужин, но поздравить должен, забегу на пять минуток и придумаю благовидный предлог. Надо успеть заехать на свою прежнюю квартиру и взять Юркову книженцию, за четверть часа пролистать с пятое на десятое, чтобы потом с чувством сказать о том удовольствии, которое она мне доставила… А пока что буду читать — сердце мое радостно забилось — бюллетень по обмену жилой площади, который вчера купил в газетном киоске.

Так охотничий пес вскидывается от заячьего следа. Так оживляется путник, завидя колодец-журавель, что маячит на краю села. Так искатель сокровищ загорается от скрежета лопаты о железо. Так голодный волк скалит зубы, почуяв запахи овчарни. Давно я уже не читал ничего с таким вниманием и страстью! Это было увлекательней любого детектива. Объявления, в которых говорилось о больших квартирах, я перечитывал по нескольку раз, едва ли не заучивал наизусть и в воображении вселялся в них вместе с Викой. Мы вдвоем ходили босиком по сверкающему паркету, теплому от солнца, струящегося из высоких окон и балконных дверей. Мы закрывали за собой обитые коричневым дерматином двери, спускались по широкой лестнице (сверху — застекленная крыша, на синее пальто Вики льется ровный, спокойный свет) и выходили на улицу Ивана Франко или на Владимирскую (нет, Владимирская — шумная, лучше на Леонтовича). Я селился лишь в квартирах, которые неподалеку от оперного театра. Наша машина стоит у подъезда. Мы садились в нее, ехали, а куда — уже не имело значения… Глаза мои находили новое соблазнительное объявление, и я переселялся в новую, более просторную квартиру, и гости сидели в креслах в большой, светлой от многоламповой люстры гостиной, а Вика меланхолически наигрывала на рояле что-то легкое и приятное…

Сладкое плетение мечты разорвал телефонный звонок. Я тряхнул головой, освобождаясь от дурмана квадратных метров, этажей, комнат, и, путаясь в покрывале, запрыгал к телефону. В трубке зазвучал Оленин голос:

— Что ты делаешь? Ты уже не спишь?

— Обмениваю квартиру, — угрюмо пошутил я.

— А серьезно?

— Просмотрел рефератик по онкологии, — объявил я ей. — Проблемы диагностики злокачественных опухолей. Ломаю голову над проблемой: социология и рак. Весело, правда?

— Все заботишься о человечестве?

— Зарабатываю на гранит для памятника. Но я скромный и соглашусь на небольшую фигуру Шишиги, отлитую из бетона.

— А я обывательница, я пеку торт. Ты когда-нибудь пробовал домашний торт? Думаешь, я умею только целоваться? Не бойся, Прагнимака я послала за деликатесами. Ты не опаздывай на вечеринку, хотя теперь это и модно.

Лишь сейчас в моем мозгу звякнуло: нужно ведь поздравить Олену!

— Прежде всего, я поздравляю тебя с днем рождения.

— Разве ты еще не забыл?

— Я думал, мы встретимся еще до всех торжеств, и в интимной обстановке…

— Сегодня я только хозяйка. Кроме того, мы с ним полночи разговаривали, и я морально обновляюсь.

— Переоценка ценностей?

— Нет, это серьезно. Поняла, что я ему действительно нужна.

— Ты могла бы мне этого и не говорить… — Я щедро подбавил в свой голос ревнивые нотки.

— Глупенький, я для тебя — минутное увлечение. Встретится другая — и ты сразу обо мне забудешь. Женщина это чувствует. А с ним у нас полжизни прожито. Но я не жалею, что так у нас случилось. Я очень хорошо к тебе отношусь. Прости, наконец пришли из киевского сервиса убрать в квартире, хай живе, как ты говоришь…

— Хай… — начал и я, но трубку уже положили.