Земля русская

Учитель Чайкинской школы Юрий Александрович Брамбеус повел нас первым делом к сосне на старом погосте. Он все экскурсии начинает с этого. На старой, в два обхвата сосне висит табличка, коротко повествующая о том, что здесь в январе 1943 года вели бой с карателями партизаны отряда имени Фрунзе во главе с комиссаром Георгием Федоровичем Турлуком. Сосна хранит след крупнокалиберной пули, сразившей комиссара. Потом учитель, бывший партизан, начинает рассказ, который слушаешь, забыв о времени и неотложных делах. Юрий Александрович создал в школе музей, позавидовать которому могут многие краеведческие экспозиции. Вот что, думал я, рассматривая экспонаты, может заменить дедовскую бывальщину. Хорошо бы, прежде чем подписать приказ о приеме приезжего на работу, привести его сюда на экскурсию.

Днем позже ехали мы с Сергеем Федоровичем Бирюлиным, секретарем Пустошкинского райкома партии, к истоку реки Великой. Мне хотелось отыскать высоту Заозерную. С собой у меня была небольшая, по размеру кармана гимнастерки, записная книжка — редкий документ. Странички ее плотно исписаны стихами, строки полуистерлись, обложки едва держатся.

Я показал блокнотик Сергею Федоровичу. Он долго держал в руках, осторожно переворачивая страницы, пытаясь прочесть стихи.

— Да, — произнес он, — ты знаешь, мне кажется, слышу запах пороха. Или это… память?

Я молча кивнул. У меня самого было такое ощущение, что слышу далекий гром пушек, запах пороха и раскаленного железа, дикий храп коней, выносящих пушки на высоту Заозерную.

— Эта книжка принадлежит Владимиру Савицкому, командиру противотанковой батареи и поэту. Он воевал здесь, в сто пятидесятой Идрицкой дивизии, которая потом взяла рейхстаг. Недавно, узнав, что я еду сюда, он прислал ее мне.

— А это, между прочим, символично, — сказал секретарь райкома, — от истоков Великой — до рейхстага… По пути покажу тебе одну высоту, Кряковскую, за которую полег целиком полк имени Александра Матросова. Военные говорят, что полк повторил подвиг своего солдата.

К вечеру после долгих блужданий мы отыскали и высоту Заозерную, по-местному — Золотцову гору. Река Великая протекает меж двух озер — Хвойное и Ученое — узкой протокой, над которой и высится эта гора.

…«На карте она значилась высотой 228,4. Вот ее-то и было приказано взять. Лобовой атакой, утром 22 июня 1944 года. В яркое солнечное утро.

Часов в десять утра на высоту обрушился огонь гвардейских минометов. Потом ударили пушки прямой наводки и батареи с закрытых позиций. Над высотой поднялось густое желтое облако пыли, затянуло солнце. И в эту пыль бросилась наша разведывательная рота…

Саперы принялись наводить через протоку мост. А немцы поставили на протоке завесу заградительного огня… Командир нашей батареи старший лейтенант Павлюченко со своим ординарцем Скороходовым вброд пошел на тот берег. Скомандовал:

— Вперед!

А в воде часто-часто взрывались снаряды и мины. Кони не лезли в протоку. Мы их били. А они все равно не шли вперед. Пятились, топтали нам ноги. А мы их били! И они пошли. Сами выскочили на тот берег, а пушки передками застряли… Я приказал снять пушки с передков… Лошади вынесли орудия на берег. Потом повозку со снарядами. И пушку на самую вершину высоты… У протоки остались лежать две сорокапятки и погибшие расчеты…

На нас обрушилась лавина огня. Высота гудела, высота шаталась, высота дыбилась густыми гривами земли… Дым, дым, удушливый, противный. Под левое колесо орудия Ухтомского ударил снаряд, сорвал колесо, отшвырнул в сторону… Немцы шли в контратаку. Ячеек у нас не было, залегли за кустами и стреляли…

Я принял командование батареей. Но у меня вскоре не стало батареи… Мы остались только вдвоем…

В сосняке лежали погибшие лошади. На самой макушке высоты сидел пехотинец, покачиваясь. На лбу его чернела рана. Он то и дело падал на спину. Падал и поднимался снова, а вокруг него рвались снаряды. Засыпало его землей, еще живого. А он поднимался… И немцы шли в седьмую или восьмую, а может, и в девятую контратаку…

…К нам подходит старшина батареи Гнюсов. С термосом за плечами и вещмешком в руке. В термосе — суп, в вещмешке — хлеб, сахар, махорка на всю батарею… Гнюсов, заботливый ты человек, хватит нам двух порций… Всей батарее…»

Так описывает Владимир Савицкий взятие Заозерной.

Тысячи таких высот на нашей земле, и каждая взята с бою. Нет речки, проселка, поля, которые не рассказали бы пытливому сердцу о подвиге солдата.

Мы с трудом читаем блокнотик, что был в кармане гимнастерки артиллериста и поэта при штурме Заозерной.