Земля шорохов

– Любопытные существа эти клещи,– добавил я между прочим,– очень сознательные паразиты. Наукой уже давно установлено, что они всегда нападают на самых неприятных в экспедиции людей... на пьяниц, дураков, развратников...

Луна и Хельмут уставились на меня.

– Не будет ли вам угодно,– полюбопытствовал Хельмут,– искупаться вон в том водопаде?

– Но вы же должны признать, что в этом есть что-то загадочное. Ни на ком из наших охотников клещей нет, а они, сказал бы я, довольно хорошая приманка для паразитов. На мне тоже нет. А есть только на вас двоих. Вы знаете старую пословицу о паразитах?

– Какую пословицу? – недоверчиво спросил Хельмут.

– Рыбак рыбака видит издалека,– сказал я и поспешил обратно в лагерь, потому что они уже схватились за башмаки.

На солнце было так одуряюще жарко, что, поев, все мы вытянулись на веранде и устроили себе сиесту. Все храпели, словно стадо свиней, а я никак не мог уснуть. Вампиры по-прежнему не шли у меня из головы. Я был страшно раздосадован тем, что мы не нашли их убежища, которое – я был уверен в этом – находилось где-то поблизости. Конечно, я понимал, вампиров здесь могла оказаться всего какая-нибудь пара, в таком случае найти в лесу их убежище было бы в три раза труднее, чем отыскать иголку в стоге сена. Но когда все, бормоча и зевая, проснулись, в голову мне вдруг пришла одна мысль. Я вскочил на ноги и вошел в хижину. Взглянув вверх, я, к своей радости, увидел, что в единственной комнате хижины есть деревянный потолок, а это значило, что между крышей и потолком должен быть своего рода чердак. Я поспешил наружу и на фронтоне крыши действительно увидел квадратное отверстие, которое, несомненно, вело в пространство между крышей и потолком. Теперь-то уж я был просто убежден, что чердак битком набит вампирами, и стал нетерпеливо ждать, когда охотники соорудят из стволов молодых деревьев лестницу и приставят ее к отверстию. Вооружившись мешком, чтобы складывать пленников, и тряпкой, чтобы предохранить руки от укусов, я торопливо взобрался наверх. Следом за мной полез Хельмут, которому я поручил закрывать вход на чердак моей старой рубашкой. Держа во рту электрический фонарик, я протиснулся на чердак. И сразу же обнаружил, что деревянный потолок в высшей степени небезопасен. Мне не хотелось обрушиться вместе с потолком в комнату и, чтобы увеличить площадь опоры, я распростерся на нем, как морская звезда. Ползя на животе, как краснокожий разведчик, я начал обследовать чердак.

Первым живым существом, которое я увидел, была длинная тонкая древесная змея. Она прошмыгнула мимо меня к отверстию, которое караулил Хельмут.

Когда я сообщил ему об этом и попросил поймать ее, он скатился с лестницы, отпустив набор сочных австрийских ругательств. К счастью для него, змея нашла в потолке щель, и больше мы ее не видели. Я упрямо пополз дальше, потревожив трех небольших скорпионов, немедленно бросившихся .к ближайшим дыркам, и восемь больших отвратительных пауков самого волосатого вида. Эти лишь слегка шевельнулись, попав в луч фонарика, и нерешительно застыли на месте. Но ни малейших признаков летучих мышей нигде не было. Не найдя даже их помета, я был совершенно обескуражен и уже начал злиться на летучих мышей вообще и на вампиров в частности, как вдруг луч моего фонарика выхватил из темноты какое-то существо, которое сидело на поперечной балке и злобно на меня смотрело. Я тотчас забыл обо всех вампирах.

В светлом круге луча фонарика сидела карликовая сова – птица размером не больше воробья. Она глядела на меня круглыми желтыми глазами с молчаливым негодованием священника, который в середине службы вдруг обнаружил, что органист пьян. У меня есть пристрастие к совам всех видов, а карликовых я любил больше всего.

Меня, наверно, привлекает их крохотный рост в сочетании с полнейшим бесстрашием; во всяком случае, я решил во что бы то ни стало добавить эту сову к своей коллекции. Направляя луч фонарика прямо ей в глаза, чтобы она не видела моих движений, я осторожно поднял руку и быстро набросил на нее тряпку. Сова вскрикнула от негодования и дико затрепыхалась, запустив сквозь тряпку мне в пальцы свои маленькие, но острые коготки. Положив фонарик на пол, я крепко закутал сову в тряпку, сунул за пазуху и ради пущей предосторожности застегнулся. Потом, еще раз убедившись, что летучих мышей на чердаке нет, я стал пробираться обратно к выходу. С совой за пазухой ползти на животе было по меньшей мере трудно, и мне пришлось пропутешествовать на спине. Это дало мне возможность превосходно рассмотреть пауков. Теперь они казались мне величиной с суповую тарелку, и каждый из них был готов свалиться на меня при любом моем неосторожном движении. Потрясенный их страшным видом, я старался держаться подальше от самых больших и самых волосатых. Наконец я добрался до отверстия и выкарабкался на свет.