Земля Тиан

Пираты перестали кричать. Несколько секунд прошло в молчании. Потом с глухим шелестом парус на сампане упал. Темный сампан остановился, медленно повернул и стал удаляться по течению.

Ни одного звука не раздалось оттуда в ответ.

IV

Игриво и ласково расплескивая стеклянно-прозрачные ряды пронизанных солнцем волн, с тяжелых массивов Му-Лин-Шаня[43] торопливо струился полноводный Юань, главная артерия потного, неподвижного тела Хунаня. Затаив в себе призраки многофутовых внезапных наводнений, он копил животворную влагу, благодетельную сырость для неисчислимых, крохотных рисовых полей, прохладу и бодрость для миллиона муравьев — иссохшего в труде населения.

Июльская жара нависла над страной. Напрасно сельские жители, не жалея тощих кошельков, жгли хлопушки, напрасно с дикой музыкой носили по раскаленным дорогам из села в село пестрых бумажных драконов, неделями жарили на солнце, а потом топили в реке страшных, пузатых идолов в тщетной надежде на то, что в верховьях грянут ливни и притихший, сжавшийся Юань вдруг взревет, вздуется, на десятки ли зальет долины двух-трехднев-ным наводнением, щедро оросив посевы мутной, илистой влагой. Река текла мирная и прозрачная. Солнце день за днем вставало в безоблачной дали и плыло по небу, грозно сверкая, как занесенный над миром огненный меч.

Легкий сампан, рассекая воду лакированным, задранным кверху носом, медленно продвигался против течения. Кокосовая бечева натянулась как струна. Кули-бурлаки, твердо и мерно ступая по асфальтово-гладкой тропинке, утрамбованной дождями и тысячами ног, упорно шли вперед, то поднимаясь на голые прибрежные холмы, то вереницей спускаясь с них. Крупные, круглые капли пота скатывались по бронзово-черным голым спинам. Островерхие соломенные шляпы, побуревшие, почерневшие под неистовым солнцем, были сдвинуты на затылок.

Сампан спешил. Свыше восьмидесяти ли в сутки — по 20 фен[44] прибавки на человека.

Елена лежала на носовой палубе сампана под циновочным навесом и смотрела на воду. Брат Андре поместился рядом, сидя обхватив руками колени. Так обычно проводили они бесконечные, однообразные дни.

Путешествие не ознаменовалось пока никакими событиями. В Сиан Тане, после безуспешной попытки еще раз переговорить с Кранцем, Елена решила догонять труппу и монах согласился взять ее с собою. Брат Андре понял, что ею руководит не одно только подозрение, вызванное словами Кранца о таинственном «Голубом драконе», а что существуют какие-то иные причины, заставляющие ее преследовать уехавшую труппу. Он не расспрашивал Елену ни о чем, а просто, как все, что он делал, предложил ей место на своем сампане.

Теодор, молодой китаец-христианин, который ехал с братом Андре в качестве слуги, выяснил, что жители прибрежных кварталов Сиан Тана видели, как катер «Тун Лун Хва», вечером накануне наводнения, полным ходом прошел вниз по течению, не остановившись в городе. Брат Андре направил свой сампан по следам его. Сам он ехал куда-то в глубь Гуй-Чжоу и, по его словам, изменение первоначального маршрута не играло для него роли. Но Елена понимала, что монах распорядился повернуть назад исключительно из желания помочь ей и это в ее глазах еще более увеличивало значение услуги, которую оказывал ей брат Андре.

В Чан Ша, после долгой беготни и расспросов, Теодору удалось установить, что катер с европейцами не задержался и здесь, а прошел вниз по течению, в озеро. Брат Андре запасся в Чан Ша провиантом и они продолжали преследование.

При входе из озера в Юань он сделал остановку и навестил живших там испанских монахов. Елена сопровождала его на берег. Испанцы приняли путешественников очень радушно. От них они узнали, что «Тун Лун Хва» миновал это место четыре дня тому назад. Из этого стало ясно, что Лю спешил и не останавливался нигде. Сутки, на которые монах и Елена задержались в Чан Ша, дали ему возможность опередить их очень значительно.

Они двинулись дальше. Сведения, которые им дали в Чан Дэ, несколько оживили упавшее настроение Елены. Здесь катер стоял долго, закупалась провизия, европейцы сходили на берег и осматривали город. По единодушным отзывам всех жителей, которые видели проезжих, они были веселы и бодры. Очевидно, все шло у них благополучно.

Здесь только Елена догадалась, что исчезновение ее было, очевидно, понято как бегство с Книжниковым назад в Ханькоу. Поэтому ни Дорогов и Те-нишевский, ни сам г-н Лю и не предприняли ничего для ее освобождения.

Не останавливаясь на ночевку в Чан Дэ, брат Андре поспешил дальше. Догнать катер до границ Гуй-Чжоу было нелегким делом. Сампан имел возможность продвигаться вперед только на бечеве, так как ветер в этих местах круглый год не меняет направления и дует с верховьев реки. Пользоваться парусами поэтому не приходилось и паровой катер приобретал в этой гонке крупное преимущество.