Земля в иллюминаторе (СИ)

— Вот поэтому я и называю его неоднозначным. Неясно, мог ли он им помочь, неясно даже, хотел ли. Но он стал одним из тех «просвещенных палачей», благодаря которым у нас теперь есть крохи джиданского знания. Вот запись из его дневника: «Судя по всему, научное сообщество Джидана было расколото на множество мелких цехов и групп, которые хранили свои тайны и не стремились сделать их общим достоянием. Полагаю, это свидетельствует о порочности всей джиданской научной системы и их общества в целом. Сегодня я говорил с хромцом из Джатурана. Этот человек даже под пыткой не называет своего имени. Ведет он себя крайне грубо и хорошо ругается на нашем языке. Ко мне он отнесся негативно. Тем не менее, он согласился передать мне часть своих знаний, чтобы те не пропали с его гибелью. Из его рассказа я узнал, что, помимо тайного общества алхимиков, существовало еще и тайное общество археологов. Главной целью их работы, как он сказал, было находить и восстанавливать вещи Золотого Века, особенно — технику золотого уровня. Когда я спросил его, какой эта техника была, он ответил так: «Ее отличает только одно. Она не нуждается в управлении, ей не нужен подготовленный пользователь. Но она ищет и ждет доброй воли. Поэтому она часто облекается в формы простейших предметов. Она может быть заключена в перстне, мече, чаше, гребешке для волос — в чем угодно, чем мы пользуемся каждый день. При этом могущество таких предметов безгранично. Они сами могут изменять свои возможности и свое предназначение, если ситуация того от них требует. Несмышленые принимают такие предметы за магические. Несмышленые не знают, как объяснить телепортацию, невидимость, неуязвимость в бою, сверхъестественную силу, исцеление от любых болезней — и другие способности, которые можно обрести, владея подобными вещами. И тем более несмышленые не понимают, что эти вещи служат лишь во благо. Их невозможно обратить во зло, и для любого зла они опасны. Они обладают собственной волей и сами принимают решения, сами выбирают, кому, как и ради чего служить. Они могут выпасть из твоего кармана, если им не нравятся твои планы, а могут пролежать в земле пол-тысячелетия и потом найтись, когда рядом ярко проявит себя чья-то красивая душа. Вот как существуют эти вещи. Но их мало, и остается все меньше, и они сами небольшие. Еще были большие вещи. Они появлялись из сочетания. Если принести предмет золотого уровня в большую и сложную машину серебряного уровня, и правильно попросить этот предмет, то он может соединиться с большей машиной, стать ее золотым сердцем, усовершенствовать ее так, как не способен вообразить наш разум». Так говорил хромец из Джатурана. Полагаю, многое он приврал, чтобы запугать меня. Если же он не врал, то делается неясно, как с такой восхитительной техникой джиданцы могли проиграть нам войну».

Ивара дочитал, и они на некоторое время погрузились в мрачное молчание.

— Я ненавижу наш народ, — наконец, произнес Тави. — Я имею в виду не Шарту, а всю воздвигнутую на крови литскую ойкумену. И если бы этот Сабриша Вола был немного более внимательным и сообразительным, он не стал бы задавать свой последний вопрос. Очевидно, что с такой техникой невозможно выиграть ни одной войны. Война полна подлости и жестокости. Война полна зла. Злом становится любой, кто активно и продолжительно участвует в войне. Уже поэтому вещи золотого уровня не могли перейти на сторону какого-либо из народов. Они могли лишь изменять отдельных людей, помогать тем стать героями.

— Джилайси Аргнира, останавливающий битву, — сказал Хинта.

— Да. В первую очередь он. Именно о нем я сейчас и подумал. Как он смог? Как один человек смог разбить и обратить в бегство три армии, потом исчезнуть, уйти от всех видов преследования, и, в конце концов, превратиться в загадку века — как он сумел все это? Самый грозный на поле битвы, он никого не убивал. В этом была вся его сила.

Чем дальше они уходили на восток, к скалистому побережью моря, тем больше менялся облик местности. Равнина стала холмистой, посреди нее громоздились груды огромных мощных валунов, каждая высотой с двухэтажный дом. Это были следы ледника. Когда-то он поднял эти камни, сорвал их с далеких скал и принес сюда. А потом он растаял, и громадины остались лежать посреди пустоши. Прошли века, пустошь зазеленела, превратившись во фратовые поля. Так появился этот пейзаж.

— Значит, компас мог остановить разрушение гробницы? — заключил Хинта.

— Возможно. Если верить легендам, то с вещами золотого уровня возможно почти все. Однако, признаюсь, я владел компасом достаточно долго. И ни разу в моих руках он не сделал ничего сверхъестественного. В последний раз я использовал его, когда приехал в Шарту и попытался искать следы моих друзей. Но компас никак не помог. Поэтому мне было легко с ним расстаться. И даже теперь я не уверен в нем. Хотя и не могу отрицать того, что вы сказали о сохранившейся гробнице.