Земля в иллюминаторе (СИ)

Они рассмеялись. Омар не стрелял уже минуту, но тишины не было, близкая перестрелка грохотала где-то у другого угла административного центра. А потом в шум боя ворвался какой-то новый звук — свист, рев, шипение. Хинта, вжимая затылок в землю, подумал, что сейчас увидит ракету, падающую прямо на них. Но вместо этого по небу пронеслось что-то другое — какой-то угловатый длинный аппарат. Его детальных очертаний было невозможно рассмотреть: он скрывался высоко в ночной тьме, за пеленой снега. Но вот, внезапно, посреди темного неба вспыхнул ослепительный свет. Десятки маленьких ракет разлетелись в разные стороны. Каждая горела, словно новое солнце. Ночь исчезла, все остальные огни померкли в этом сиянии. Снег, который до этого сливался с тьмой, стал ослепительно белым. Шарту засверкал; все его раны, все разрушения с невероятной отчетливостью проступили из мрака. Хинта увидел, что разбитая машина, у борта которой они прятались, выкрашена в синий цвет, увидел пестрые квадраты на детском скафандре Ашайты, багровые пятна на снегу вокруг мертвых тел. И еще он увидел силуэт в небе — темный прямоугольник странного летающего аппарата. На его глазах брюхо этой штуковины распалось, и вниз соскользнули шесть жутких, громоздких механических силуэтов.

— Они прибыли, — прошептал Тави.

— Кто? — в отчаянии спросил Хинта. — Новые омары?

— Нет. «Джиликон Сомос».

В ту же секунду спускающиеся вниз солдаты начали стрелять. Заговорила дюжина пулеметов. Осветительные ракеты угасали, но теперь из небесной мглы падали трассирующие очереди. Эти новые пулеметы стреляли не с грохотом, а с каким-то жужжанием, словно буры сверлили камень. Крупнокалиберные пули попали в здание административного центра. Те окна, что еще были целы, разбились, брызнула осколками герметичная облицовка стен.

— Бежим, — крикнул Хинта, — это тот момент!

Он подхватил Ашайту, и они бросились прочь от эпицентра боя. Круна, Двана и другие уцелевшие мальчики бежали рядом. Теперь все они были умнее — они петляли, падали, прятались, ползли и снова бежали. А вокруг них разворачивался настоящий ад. Кто-то начал стрелять с земли по спускающемуся десанту. Один из солдат корпорации просто взорвался в воздухе, дымящиеся кровавые обломки его скафандра упали на дорогу в двадцати шагах от Хинты. Но и те, кто был на земле, тоже несли потери.

В одном квартале от административного центра, на перекрестке у дымящей полуразрушенной баррикады, они впервые за этот час увидели действующих бойцов Шарту. Те были живы и вели бой, и это могло бы стать хорошей новостью — но, к своему ужасу, Хинта обнаружил, что ополченцы стреляют не в омаров, а в летящий над улицей аппарат «Джиликон Сомос». Пилоты корпорации ответили им тем же — послали в них ракету с кластерной боеголовкой. От этого удара три или четыре дома разметало в пыль. Вооруженные мужики исчезли за пеленой порохового смога.

— Хватит с вас патриотизма! — исступленно крикнул Тави. — Хватит убивать тех, кто пытается вам помочь!

Но его голоса не услышал никто, кроме Хинты. Нужен был сам Джилайси Аргнира, настоящий и вооруженный золотыми вещами, чтобы остановить это безумие, эту войну всех против всех. Раненых взрывом добивали, но не омары и не солдаты «Джиликон Сомос», а другие шартуссцы. На рукавах их скафандров золотились шерифские нашивки. Обычная война смешалась с гражданской. Казалось, Шарту стал полем для смертельной игры в прятки: безоружные люди, вооруженные люди, омары, солдаты наемной армии — все делились на маленькие отряды и сквозь горящую мглу спешили навстречу погибели. Воздух гудел не только от взрывов и выстрелов, но еще и от рева двигателей. Вслед за аппаратами «Джиликон Сомос» в Шарту вторглись боевые дроны. Только один человек мог послать их сюда — Джифой. Зачем он так поступил, они никогда уже не узнали. Но они увидели сами дроны. Приземистые стальные полусферы катили на гусеницах, давя и расстреливая все на своем пути. В обычных условиях дроны могли различить человека, но сейчас, в суматохе боя, их вычислительной мощности не хватало на детали, и они не всегда правильно распознавали цель. Еще один мальчик из отряда пал жертвой этих машин: выстрел разорвал его тело надвое, и ноги упали на землю, а грудь, голова и руки сделали кульбит в темном небе.

Постепенно ужасов стало так много, что Хинта перестал их осознавать. Вес брата он уже тоже не осознавал, и плача Ашайты не замечал. Он просто шел вперед, бежал со всеми, падал со всеми. Он перестал думать. Его глаза ослепли, уши оглохли, тело занемело от усталости и ударов. Их путь стал казаться ему бесконечно длинным. На деле же они преодолели лишь два небольших квартала.

И вот, наконец, Двана довел их до станции землемеров.

_____