Земля в огне

Используя успех кавалерийских соединений, стрелковые войска на ровенском направлении завершили прорыв всей тактической зоны обороны противника севернее и южнее Ровно и охватили его группировку с обоих флангов. Враг был вынужден отходить.

Удар советских войск нарастал. В ночь на 2 февраля наши кавалеристы ворвались в Луцк и рано утром полностью освободили город.

Начались бои за удержание Луцка. Об их напряженности и героизме советских воинов свидетельствуют многие факты. Командир пулеметного расчета сержант Аркадий Комок из 271-го стрелкового полка 181-й стрелковой дивизии только за два дня боев под Луцком истребил более двухсот гитлеровцев. За шесть часов непрерывного боя сержант со своим расчетом отбил четыре вражеские контратаки, не отойдя ни на метр с занимаемого рубежа на западном берегу Стыри, в районе деревни Сырники. Его окружили фашисты, пытаясь взять в плен. Сержант Комок бросил в наседающих гитлеровцев последнюю гранату, но вражеская пуля оборвала жизнь героя. В тот же день пулемет своего брата принял Александр Комок, увеличив боевой счет мести еще на двадцать сраженных врагов.

Ныне пулемет Героя Советского Союза Аркадия Комка хранится как боевая реликвия в Центральном музее Вооруженных Сил СССР.

В то время когда шли бои за Луцк, 6-й гвардейский кавалерийский корпус из района Клевани наступал двумя дивизиями в тыл ровенской группировки противника и одной — на Дубно. Стрелковые соединения продолжали теснить врага.

В первой половине дня 2 февраля 8-я гвардейская кавалерийская дивизия генерал-майора Д. Н. Павлова ворвалась в Ровно. Вместе с ней в штурме города участвовали 6-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Д. П. Онуприенко и 112-я стрелковая дивизия полковника А. В. Гладкова. В боях за город в составе 8-й гвардейской кавалерийской дивизии сражался эскадрон добровольцев Тувинской республики под командованием капитана Кечел-Оол. Тувинцы проявили мужество и высокое боевое мастерство. Отважные воины эскадрона были награждены орденами Советского Союза.

Вечером Ровно было освобождено. Остатки разгромленного 13-го армейского корпуса противника отошли в юго-западном направлении на Дубно. В этот же день наши стрелковые дивизии, ломая сопротивление противника, завершили прорыв всей тактической обороны южнее Ровно. Умелым обходным маневром 149-я стрелковая дивизия полковника А. А. Орлова освободила город Здолбунов, через который проходили вражеские поезда с Восточного фронта в Германию, Чехословакию, Польшу и обратно.

Сообщение об успехе наших войск под Луцком, Ровно и Здолбуновом разнеслось по стране, когда радио, телетайпы приносили вести о первых плавках новорожденного мартена на Урале, подготовке земледельцев к весеннему севу, строительстве на народные средства новых эскадрилий, танковых колонн… Фронт чувствовал наполненный пульс жизни страны и гнал, окружал, теснил, перемалывал гитлеровские войска.

На Украине советские войска неукротимо приближались к государственной границе.

Генерал Типпельскирх вынужден был признать, что «удар русских в западном направлении, приведший их 5 февраля к Луцку и Ровно, остановить было невозможно». В результате; этих успехов «между группами армий «Юг» и «Центр» был; вбит клин глубиной почти в 300 км и примерно такой же ширины…»[95]. Генерал Гудериан, сокрушаясь по поводу неудач на фронте, писал: «За каждый квадратный метр шли упорные бои. Безвыходное положение ни разу не было улучшено своевременным отходом. Но еще не раз Гитлер, глядя на меня потухающим взглядом, спрашивал: «Не знаю, почему вот уже два года нам во всем не везет?..»[96]. Оба гитлеровских генерала предпочли не говорить как об истинных причинах очередного «невезения», так и о причинах последующих поражений немецко-фашистских войск на советско-германском фронте.

Ровно, Луцк и Здолбунов, как и другие наши освобожденные города, несли на себе кровавые следы тяжких злодеяний гитлеровцев. Из более чем 45 тысяч жителей, проживавших в Ровно до войны, осталось всего 7–8 тысяч. Многих жителей оккупанты угнали на каторгу в Германию, большое число советских людей оказались жертвами фашистских головорезов. Предместья Белая и Карьеры были местами массовых расстрелов. Только в ноябре 1941 года здесь погибло 10 тысяч советских граждан. Костры из трупов убитых, облитых смолой, пылали на железнодорожном полотне у города по многу дней.

На одной из улиц города ныне высится двенадцатиметровый памятник жертвам фашизма. Здесь во время гитлеровской оккупации размещался самый большой из трех городских концлагерей военнопленных, где погибло свыше 81 тысячи советских людей. Перед смертью истощенные узники выкапывали рвы, и пьяные фашисты под музыку расстреливали их — партию за партией. Место казни засыпалось известью, которая словно мертвенно-белый прах разносилась ветром по округе, и горожане назвали эту улицу Белой.