Земля волшебника

– Почему же не перебила? – Квентин искренне хотел это знать.

– А зачем? Делать мне больше нечего.

Элис всячески старалась его задеть, и у нее получалось. Зря он раньше не подумал об этом. Тело он ей вернул, но душа… нельзя семь лет пробыть демоном без всяких последствий. Элис травмирована душевно, и до ее возврашения еще далеко. Физически она здесь, но это лишь обман зрения.

– Потом ты улетела. – Надо, чтобы она выговорилась – авось поможет.

– Ну да. Прошла сквозь стену, как сквозь туман. Прямо в землю. Даже и не зажмурилась – все равно что в теплый ночной океан погрузилась.

С минуту она молчала. Квентин принес ей воды. Ей, кажется, не хотелось говорить больше, но потом она продолжила свой рассказ:

– Мне понравилось там, в земле. Темно, плотно. Помнишь, какой хорошей девочкой я была, как угождала всем? Теперь я, первый раз в жизни, могла просто быть. Взять хоть наши с тобой отношения: ты так нуждался в любви, что я считала себя обязанной дать ее тебе. Бедный недолюбленный мальчик! Какая же это любовь? Это ад. Теперь я познала рай. Стала голубым ангелом.

Я проплавала в филлорийской земле много месяцев. Никогда не задумывался, что там внизу? Скелеты. Волшебные динозавры в несколько миль длиной. Вот уж, видно, пожили в свое время – я целый день плыла мимо чьего-то хребта. И пещеры, и древние земляные работы, и множество гномьих ходов. Как-то нашла целый подземный город – его крыша провалилась и погребла заживо сто тысяч гномов.

Еще ниже лежат черные закупоренные моря, полные безглазых акул, что размножаются и умирают во тьме. Есть там и подземные звезды, которых никто не видит. Я могла бы оставаться там вечно, но в конце концов прошла на ту сторону.

– Мы знаем о Той Стороне, – сказал Квентин.

– Знаете, но не были там. Я иногда следила за вами. Была на Краю Света и сидела в стене, когда тебя выгнали. Следовала за вашим корабликом на глубине семи морских саженей, как дух из «Старого морехода»[25]. Видела, как твой друг погиб на том острове, как ты трахал свою подружку. Как ты сошел в ад.

– Могла бы и помочь, между прочим.

– Нет! Не могла! – Лицо Элис осветилось безумной радостью. – А знаешь, почему? Потому что плевать мне было! – Она принюхалась. – Любопытно… в ниффинах у меня не было обоняния. О чем это я? Да. После подземного плавания я ударилась в другую крайность – поднялась в небо, как шарик, и прошла в космос. Поиграла со звездами, вошла в солнце и провела там неделю – мне ничто не могло повредить. Думаешь, в Филлори вселенная такая же, как у нас? Бесконечная, с другими звездами и мирами? Ничего похожего. Там одно только Филлори. Пройдешь мимо солнца, мимо луны, мимо последних звезд – сквозь звезды я не могла проходить даже как ниффин, – а там ничего. Я полетела дальше – усталость и скука ниффинам незнакомы, – потом оглянулась и увидела Филлори. То еще зрелище: плоский витой диск, окруженный звездами, балансирует на шаткой башне из черепах, как в книжке Доктора Сюсса. Разноцветный кружок, который получают, вращая холст, а вокруг жужжащий рой белых звезд. Я долго им любовалась, не зная, вернусь туда или нет. Самое близкое к грусти чувство, которое я испытала.

В образовавшейся паузе завыл холодильник. Элиот встал и пихнул его.

– Но ты вернулась, – заметил Квентин.

– Да. Я делала все, что хотела. Как-то раз вскипятила озеро со всем содержимым. Сжигала птиц и зверей. Меня все боялись – я, синяя птица, предвещала беду. Некоторые кричали, плакали, молили меня о пощаде. Однажды… – Элис затаила дыхание, словно ее холодом обожгло. – О господи. Я убила охотника. – У нее вырвался всхлип, похожий на кашель. – Совсем из памяти вылетело. Он хотел подстрелить оленя, а мне это не понравилось. Испепелила его без остатка. Он даже и не видел меня.

Она дышала теперь тяжело и хрипло, прижимая руку к груди, как перед обмороком или приступом рвоты. Взгляд ее метался по комнате.

– Все в порядке, Элис, – сказал Квентин. – Ты не виновата.

Она, в новом приливе гнева, хлопнула ладонями по столу.

– Нет, виновата! – Можно было подумать, что Квентин хочет отнять у нее самое дорогое. – Я его убила, а не кто-то еще! – Элис уронила голову на руки. Квентин не знал, как с ней быть. – Убила из ненависти. Я тогда ненавидела все и вся, а в первую очередь тебя, Квентин. Ненависть длится вечно, не то что любовь. Неисчерпаемое чувство, чистое, абсолютное. Знаете, что я видела, глядя на вас? Тупых уродов, набитых мусорными эмоциями. Вы такие глупые, что зачастую вообще не понимаете, какое чувство вами владеет – любовь, ненависть или горе.

Она права, люди в самом деле такие. Забыла только, что Квентин того же мнения, что именно это свело их вместе. Он пока не стал ей об этом напоминать.

– Что-то меня на экзотику тянет. Манго там, марципан. Укроп, чтоб его. Захочется и тут же расхочется – давно я ничего не пробовала на вкус.

Эта ее последняя реплика больше всего напоминала о прежней Элис.