Земля Жар-птицы. Краса былой России

Художественный совет собрался на решающую встречу в столовой Дягилева и обсудил стратегический план. Перед каждым участником лежали карандаш и бумага. На маленьком столике поместили самовар, печенье, варенье и несколько тарелок с русскими сластями. Василий, верный слуга Дягилева, и его старая няня снова разливали чай, а собравшиеся высказывали свои мысли. Вокруг стола устроились Александр Бенуа, внимательно следивший за происходящим через стекла своего водруженного на нос пенсне, рыжеволосый кудрявый Бакст, надушенный и изысканно одетый, генерал Безобразов, большой знаток балета, Вальтер Нувель, авторитетный специалист в музыке и в то время чиновник при Дворе, Валентин Серов, композитор Черепнин и другие представители элиты художественного мира Санкт-Петербурга. Собравшиеся решили включить в программу «Павильон Армиды», недавнюю постановку Мариинского театра в оформлении Бенуа, «Сильфиды» в новой хореографии Фокина и спектакль Мариинского театра «Египетские ночи», переименованный в «Клеопатру», в музыку которого Дягилев предложил внести некоторые изменения. Взволнованный неожиданной идеей, Бакст с энтузиазмом воскликнул: «Это будут гигантские храмы на берегах Нила. Колонны. Знойный день и множество очаровательных женщин с прекрасными телами».

Сначала все шло гладко. Великий князь Владимир Александрович согласился быть покровителем всего предприятия. Дягилеву обещали дать большую субсидию из императорской казны и предоставить на время гастролей декорации и костюмы Мариинского театра. Но в феврале 1909 года Великий князь Владимир Александрович внезапно скончался. Консервативные члены театральной дирекции стали противодействовать дягилевскому проекту, утверждая, что он должен везти в Париж балеты Петипа. Они называли соратников Дягилева «слишком современными» и вдобавок, «декадентами». Финансирование из императорской казны прекратилось. К счастью, Дягилев не любил сдаваться. Он бесстрашно ринулся в Париж и со свойственными ему обаянием и умением подключать свои связи добыл деньги у друзей. Несмотря на все препятствия, возникавшие на каждом шагу, приближался сезон, которому предстояло стать ярким событием в истории искусства.

Воспользовавшись семенами западного искусства, русские взрастили их на своей земле, придав каждому ростку самобытность и отдав ему тепло своей души. И теперь семена вызревших в России плодов возвращались на Запад как нечто поразительно новое.

25. ДЯГИЛЕВ И РУССКИЕ БАЛЕТЫ

Первого мая, как только закончился сезон в Мариинском театре, дягилевское «Великое посольство» отправилось в Париж. На гастроли ехали 55 балерин и танцовщиков: 42 из Императорского театра Петербурга и 13 — из Москвы. Дягилев сумел уговорить членов своего художественного комитета и настоять на приглашении из обоих театров самых лучших артистов. С немалым грузом декораций и сценических костюмов все собрались в Париже — Бакст, Александр Бенуа, Фокин и другие единомышленники Дягилева, великий бас Федор Шаляпин, неразлучный со своим слугой-китайцем, композитор Черепнин, которому предстояло дирижировать большим оркестром, хор и целая группа исполнителей второстепенных ролей.

Посмотреть спектакли в столицу Франции приехали многочисленные родственники и друзья артистов, в том числе мать и сестра Нижинского; немало русских туристов были ведомы простым интересом или любопытством. Гостиницы Парижа были переполнены русскими постояльцами.

В последний момент французы, узнав, что наряду с оперой гастролеры собираются показать балетные спектакли, с негодованием заявили, что не могут допустить на сцене их прославленной Гранд-Опера каких-то танцевальных представлений[76].