Земляничный вор

Я вытащила альбом и пенал с карандашами. Я всегда их с собой ношу. Альбом я положила на краешек колодца. Мне казалось, что колодец вполне мог бы заменить мне зеркало, хотя там, в глубине, я мало что могу разглядеть. Но сейчас колодец был полон каких-то звуков, какого-то дружелюбного, ободряющего шепота, и я начала рисовать. И пока рисовала, все время для настроения напевала себе под нос песенку ветра – Бам, бам бамм – бам бадда-баммм – совсем тихонько, опасаясь очередной Случайности.

Сначала я нарисовала озеро с утками, а на берегу ту девушку и ее мать, которые смотрят на уток. Девушка получилась немного похожей на меня, а ее мать очень напоминала мою маму – у нее были такие же черные волосы и красное платье. Вдали виднелось несколько деревьев, и я решила: пусть это будет мой лес, и для большей правдоподобности нарисовала на одной из ветвей Бама, похожего на золотистую птицу.

Приостановив работу, я посмотрела, что получается. Получалось, по-моему, неплохо. И тогда я пропела теневым голосом, который никогда не лжет, припев той волшебной песенки и сразу почувствовала, что ветер насторожил уши, точно животное, почуявшее дождь:

V’là l’bon vent, v’là l’joli vent,
V’là l’bon vent, ma mie m’appelle…

V’la l’bon vent, v’la l’joli vent,

V’la l’bon vent, ma mie m’attend[39].

Над головой у меня в дубовых ветвях послышалось какое-то шуршание – то ли налетел ветерок, то ли подняли возню белки. И я перешла к первому куплету, где говорилось об утках на пруду.

…Derrière chez nous y’a un étang…

[40]

И опять над головой у меня, точно живое существо, шевельнулся ветер, закачались верхушки деревьев. А из колодца желаний донеслось эхо моего голоса, но как бы разбитое на кусочки, как отражение лица на поверхности пруда.

Затем я спела следующий куплет, в котором появляется принц и стреляет в белую уточку; а затем еще один – про золото и бриллианты в утином клюве; и, наконец, тот, где три загадочные дамы собирают перья для перины…

А ветер становился все сильнее. Мне было слышно, как из колодца доносится эхо его голоса – вздыхающего, стонущего, что-то шепчущего. Чего же ты хочешь, Розетт? – спрашивал он. – Скажи мне. Чего ты хочешь на самом деле?

И я, призвав на помощь теневой голос, заглянула в колодец желаний. Там было темно и пахло стоялой водой, папоротниками, травой и еще какими-то растениями, которые цветут только ночью. И я спросила:

Почему я не такая, как все? Почему я не становлюсь взрослой, как Пилу? Почему я вижу всякие странные вещи? Почему я не такая, как все?

И совершенно неожиданно мне все стало ясно.

Я поняла, что означал тот вчерашний сон, и зачем мама призывала ветер, и почему я не такая, как все, и почему мама так боится Случайностей. И я громко сказала – но уже тем, другим, новым голосом, который сразу узнала, потому что слышала его во сне:

– Мама, это ведь ты сделала, да? Ты так поступила, чтобы я не улетела прочь от тебя?

И эхо из колодца – эхо, звучавшее, как мой теневой голос, который никогда не лжет, – откликнулось мне тысячью шепотов и отражений:

Да, да, да…

Глава пятая

Пятница, 31 марта

В то время священником в Ланскне был один очень старый человек – отец Матье. Он пережил две мировых войны и столько всего услышал в полутьме исповедальни, что взгляд у него был какой-то странный – он словно все время всматривался в даль, следя за неким судном на горизонте. Ему было известно, что мой отец уезжал в Ренн по семейным делам, так что выдуманная моим отцом история целиком основывалась на этой поездке. Я слышал, как он рассказывал священнику, что, вернувшись после недельного отсутствия, обнаружил, что его сын и дочь заперты в их общей спальне, а тетушки Анны нигде нет.