– Она и впрямь была довольно жесткой с детьми, – рассказывал отец. – Частенько дома их запирала в наказание за неаккуратность или нарушение порядка. Но на этот раз я сразу понял: что-то тут неладно. Когда я отпер дверь детской, мой сын был почти без сознания, а дочка… – Глаза отца наполнились слезами. – Знаете, отец мой, у моей дочки часто случались судороги, припадки… В общем, она была мертва. Умерла, должно быть, еще несколько дней назад. Хотя сперва мне и сын тоже мертвым показался. Оказалось, что он уже давно ничего не ел и не пил.
Это была настолько простая ложь, что наш священник сразу в нее поверил. Он молча слушал отцовскую сказку, щуря глаза словно от солнца, которого и видно-то не было. А отец, надо сказать, был вполне убедителен. Да и горе его было неподдельным. Когда он завершил свой рассказ, священник поднялся с кресла, придвинутого поближе к камину, и спросил:
– Куда ж все-таки могла отправиться ваша тетушка?
Отец беспомощно развел руками.
– Мне лишь одно в голову приходит: с ней, должно быть, какая-то беда случилась. Она ведь никогда бы не оставила детей взаперти так надолго, да еще без воды и еды. Может, ее удар хватил или она в реку свалилась. Я как раз собирался попросить вашей помощи – надо же ее как-то разыскать.
Маленькая община Ланскне всегда отличалась сплоченностью. И как только о случившемся стало известно, наши друзья и соседи дружно вышли на помощь. Мой отец сам возглавлял поиски. Мы обыскали весь берег, весь лес и поля вокруг фермы. Кое-кто из мужчин даже охотничьих собак с собой прихватил, но это ничего не дало: запах тетушки Анны был везде, а на заброшенный колодец в дубовой роще никто и внимания не обратил.