Земная кровь

Роун опустился на треснувшее деревянное сиденье напротив йилианина, заказал вина для себя и бренди для соседа по столу, затем вытащил монету и положил перед собой.

Йилианин вопросительно посмотрел на Роуна, к монете он не притронулся. Он многое мог бы сделать за деньги, но далеко не все. И потому старый Йилианин выжидал, желая услышать от Роуна, какого рода игру тот затевает.

— Первое, — начал землянин, сразу приступая к делу. — Я хочу найти мою мать, Беллу Корней. Во-вторых, мне нужен Тхой-хой, мой дядюшка.

Йилианин взял монету худыми, потерявшими боевые когти пальцами, сунул ее под язык и принялся терпеливо ждать того момента, когда неуклюжий официант принесет наконец ему вина. Получив заветную кружку, он понюхал бренди, бросил проницательный взгляд на Роуна и произнес:

— Я Лпу, певец стихов. Я знаю тебя, огненноволосый земной мальчик, заполнивший пустую жизнь увядшей красавицы Беллы. Когда-то ты был маленьким, дикое пламя юности, а теперь ты стал мужчиной. Твоя красота заставляла радостно биться сердце матери, вот о чем молят богов великие звери!

— Мать… умерла? — на Роуна неожиданно навалилась тоска.

Он понимал, что никогда не любил свою мать, как она того заслуживала. В его памяти жил только Раф.

— Ее больше нет в живых, — сказал Йилианнин, медленно подбирая слова. Роун замер, ожидал подробностей, но их так и не последовало, и не представилось возможности о них спросить.

— А дядя Тхой-хой?

— Сейчас Тхой-хоя слушают в доме диктатора в вонючем Соэтти. Хочешь, чтобы я привел его?

Роун кивнул. Йилианин допил фауф и выскользнул из таверны. В грязном, убогом помещении пахло смесью всевозможных напитков и чужеземными сладостями. В узенькое окошко, завешенное целлофаном, Роун увидел своих парней. Они громко переговаривались, небрежно швыряя ножи друг другу под ноги. Роун поднялся и постучал по оловянной крыше. Это напомнило ему о Белле, но он предпочел заглушить свои эмоции хорошим глотком вина. По дому же Роун вообще не тосковал. Тамбул был для него ничем не лучше других миров. И через несколько часов, закончив свои дела, он без сожаления отправится дальше.

Изнывая от ожидания, Роун еще немного выпил. Лпу сказал, что Беллы больше нет в живых? Что это значит? Что с ней произошло?

Но вот в таверну ворвался хохот его команды, в открывшийся дверной проем хлынул поток света, и Роун увидел входящего шаркающей походной дядюшку Тхой-хоя. Он совсем сдал, дядюшка Тхой-хой, его серое, точно высохшая глина, лицо было покрыто сетью морщин. Однако радостная улыбка осветила его доброе лицо, когда он увидел Роуна.

— Мой мальчик, — пропел он. — Мой милый мальчик! — И Роун почувствовал, что если бы йилианин умел плакать, то, наверное, сейчас разрыдался бы.

Они обнялись.

— Я сильно изменился, — сказал Роун. — Ты бы узнал меня?

— Конечно, узнал бы. Ну, рассказывай свою историю. Ты много убивал, любил и ненавидел?

— Да, это уж точно, — с грустью признался Роун. — Я потом подарю тебе свою историю, для коллекции. Но сначала скажи, что случилось с матерью?

Дядюшка Тхой-хой молча сунул руку за пояс, вытащил большую золотую монету и протянул ее Роуну.

— Твое наследство, — коротко пояснил он. — Все, что осталось от когда-то прекрасного цветка йилии… — Старый сказитель не мог обойтись без поэтических образов.

— Откуда у Беллы золото? — удивился Роун, прикоснувшись к древней имперской монете, контора так ценилась на рынках Тамбула.

— Ей не на что было жить после смерти Рафа, и она продала себя экспериментальному колледжу, занимавшемуся вивисекцией. А это — плата за ее тело и жизнь. Она просила передать монету тебе, если ты когда-нибудь вернешься.

— И… она даже не оставила послания?

— Зачем? Ее поступок красноречивей всяких слов, Роун.

— Да, это правда… — Роун тряхнул головой. — Но мне не хотелось бы сейчас думать об этом. У меня мало времени, дядюшка Тхой-хой. Моим ребятам уже неймется — стоит кому-нибудь глянуть на них косо, и они неминуемо затеют свару. Мне необходимо выяснить, кто я такой. Я знаю, что меня купили здесь, в Тамбуле, в воровском магазине. Но в каком? Может, ты подскажешь, где мне найти ответ?

— Тебе ничего не надо искать, Роун. Я сам отвечу тебе.

— Ты?

— Когда-то я прилетел сюда из далекого мира, чтобы похитить тебя, — нараспев произнес Тхой-хой, улыбнувшись своим мыслям.

— Ты?! — Роун не мог поверить, что его старый дядюшка когда-то был наемником и искателем приключений.

— Я, я! — подтвердил Тхой-хой, качнув головой. — Вероятно, было бы лучше так и оставить все это в тайне…

— Но я хочу знать, я должен знать, кто я. Похоже, мое происхождение чисто земное, но кто мои настоящие родители? И каким путем я попал в лавку торговца?

Дядюшка Тхой-хой кивнул, перед глазами промелькнули события тех давних времен.

— Я могу рассказать тебе свою историю, Роун. А уж из нее ты кое-что извлечешь и о себе.

— Я много путешествовал, — заметил Роун, — но нельзя вернуться в прошлое. Ты поможешь мне.