Земное притяжение любви. Сборник

Благостно у озера. Ива, уронив ветви к самой воде, обрядилась светло-зеленой вуалью. Поблизости на колючих ветках терновника проклюнулись клейкие листочки, а затем раскинутся белопенными кружевами соцветия, чтобы осенью одарить сладко-терпкими иссиня-фиолетовыми ягодами. И на гибких позах барбариса тоже появились почки. У берега, где обилие влаги, растения быстрее набирают силу и рост. К вечеру подают робкие голоса лягушки, как признак того, что вода в полдень прогрелась, и вскоре окрестности огласятся их неугомонной какофонией.

Смеркалось, рыбаки собрали удочки. Лишь пара лебедей осталась охранять таинственное озеро. До утренней зорьки будут скользить по синей глади среди серебряных звезд, отраженных в зеркале воды.

ЗИМНИЙ ВЕРНИСАЖ

Всю ночь, мягко планируя, ложился снег. А утром, когда на востоке взошел медно-золотой диск солнца, снежное великолепие, словно бриллиантовое ожерелье, засверкало, заискрилось блесками. Вообразив, как замечательно в сосновом бору, расположенном на возвышенностях в окрестностях поселков Грэсовский, Белоглинка и Богдановка, не мешкая, отправился на прогулку. Не забыл взять с собой несколько горстей грецких орехов, чтобы наполнить ими ранее прикрепленные к стволам сосен в качестве кормушек для белок, консервные банки.

Сосновый бор восхитил чистотой, свежестью и безмолвием. Лишь под ногами поскрипывает снег, да иногда сосновые лапы, спружинив, сбросят охапку снега. Застыли, скованные узорчатыми, как тонкие кружева, снежинками, зеленые иглы и молодыми янтарно-бурыми шишками. Снежный наст прикрыл следы от недавних костров и пикников, хлама, оставленных не отличающими культурой, бережливостью общения с природой «любителей выпить и закусить».

Настоянный на хвое воздух чист и звонок, как серебро. Вскоре, углубившись в бор, среди сосен, растущих на узких, ступеньками возвышающихся друг над другом террасах, увидел замысловатые цепочки следов: немного крупных – заячьих, и мелких – беличьих или птичьих. Мечутся «братья наши меньшие» в поисках пропитания, скрытого под снегом. Поэтому в эту пору они особенно нуждаются в помощи, в подкормке.

Весной, а тем более летом и осенью, когда все расцветает, а затем и плодоносит, всякая живность находит себе пищу. Месяца через два, а, возможно, и раньше, когда сойдет снег из прогретой лучами земли первыми проклюнутся лилово-сиреневые крокусы, а затем оранжево-огненные адонисы. Позже островками зацветут фиолетово-нежные фиалки, вспыхнут красные пионы, а пока царствует зима, широко раскинув свои праздничные холсты.

Хрустнула ветка и сверху посыпались сверкающие блески. Увидел белку. С потешной мордочкой и глазами-бусинками. Она ловко перепрыгивала с ветки на ветку, с сосны – на сосну, мелькая пушистым хвостом. На мгновение замирала, с любопытством взирая на меня. Но инстинкт самосохранения, чутье опасности заставляли ее двигаться и следом за ней падал залежавшийся на хвойных лапах снег.

Я разбил орехи на поверхности вросшего в землю камня-валуна, отделил от скорлупы и высыпал в консервную банку, прикрепленную к стволу сосны. Из этой и других кормушек, по моим наблюдениям, лакомятся не только белки, но и вездесущие вороны. Они за долгий свой век умудрились брать целый орех в клюв и, взлетев вверх, бросать на твердые предметы, камни, бетон, асфальт дороги, пока не разобьется скорлупа, чтобы отведать вкусное ядро.

Вдруг поблизости раздался дробный стук. Лесной знахарь – дятел? Нет, к стволу сосны прижалась маленькая синица. Усердно долбит клювом по коре, в надежде отыскать червя или личинку.

В отличие от Крымского леса, этот рукотворный сосновый бор невелик и вскоре я вышел на опушку к развилке дороги, ведущей в Белоглинку. Перед взором предстало белоснежное холмистое поле с двумя древними курганами, конусами возвышающимися в отдалении – невозмутимыми стражами и свидетелями отшумевших эпох.

Под сверкающей в лучах белотканной скатертью, спасаясь от мороза, дремлет озимь. Ей бы до весны затаится под этой надежной защитой и, тогда с первой оттепелью, согретые солнцем изумрудно-малахитовые ростки раскустятся, обещая хлеборобам тугие колосья с янтарными зернами. Над стылым безмолвием иногда черной каплей пролетит птица. До песен жаворонка в знойном небе над золотым жнивьем еще далеко…

Дабы не нарушить девственную белизну, по проторенной тропке возвратился в бор и вышел к расположенному в низине, в пойме реки Салгир, пруду, на берегах которого еще недавно несли вахту рыболовы. Ныне берега с заиндевевшими под хрустальным панцирем стволами и ветками плакучей ивы, терновника, барбариса и шиповника, пустынны. Поверхность скована льдом, припорошена снегом.