Земное притяжение любви. Сборник

– Жениха нет, подходящего, достойного, – взметнулись ее темные ресницы. – А без любви никакой в жизни радости…

–Что же так?

Настя пожала плечами.

– Работаешь где? – спросила она его в свою очередь.

– На заводе инженером-программистом, вот в отпуск приехал.

Он набрал в горсть ягоды и полакомился. Ощутил приятный привкус смородинового сока.

– Действительно, хороша, – улыбнулся он Насте.

– Послушай, Миша. Пошли на пасеку к деду Кирюхину, – предложила девушка. – Он добряк, майским медом угостит.

– Предлагаешь вначале медовый день, но я с тобой согласен на месяц, – пошутил он, и тут же сам смутился, видя, как она вся вспыхнула, стыдливо опустила глаза.

– Прости, Настенька, я не хотел тебя обидеть, невольно получился такой каламбур. Знаешь, мне с тобою очень хорошо.

– Успел обо мне наслушаться всяких небылиц, – упрекнула Гуркова. – А я до сих пор недотрога и это многим не нравится. Но на чужой роток не набросишь платок …

Настя, преодолев смущение, вдруг бросила в Скобцева горсть смородины и крикнула:

– Попробуй, догони!

Ветки кустарника цеплялись за края ее платья, хлестали по загоревшим икрам ног. Она, весело смеясь, оглядывалась на Скобцева, звонким смехом манила за собой. «Вот ребячество», – подумал Михаил, однако устремился за девушкой. Догнал ее и обнял за талию, ощутил упругость молодого горячего тела.

– Пусти, пусти, – испуганно прошептала она и выскользнула из кольца его рук. И вдруг загрустила. Шла, изредка поглядывая на Михаила. В разросшейся траве едва проглядывала тропинка.

До пасеки оставалось не более километра, когда на проселочной дороге показалась повозка. Лошадь бойко перебирала ногами. Сидя впереди деревянной бочки, ею правил подросток с вихрастым рыжим чубом. Он лихо крутил в воздухе концами собранных в руку вожжей. Поравнявшись с Михаилом и Настей, придержал лошадь.

– Если на пасеку, то садитесь, подвезу. Председатель, вот велел воду для пчел завезти, – сообщил парнишка. Михаил и Настя пристроились на повозке. Возница остановил лошадь у самых дверей сторожки. На шум вышел старик с белой редкой бородкой. Михаил помог– старику наполнить емкость привезенной водой. Отвернул медный краник и выскобленный в толстой доске желобок наполнился прозрачной водой. Мгновенно слетелись пчелы. Кирюхин пригласил гостей в сторожку.

– Угощайтесь, – он налил из большой кружки в тарелку золотистый и прозрачный, как янтарь, мед и похвалился. – майский. А для тебя, Михаил, я припас медовуху, от которой голова светлая, а ноги пьяные. Подросток с восторгом уминал дедово угощение.

– Теперь каждый день сюда буду ездить, – шептал он и огорчался что ему еще предстоит ехать в бригаду. Насытившись всласть, парнишка вышел из сторожки, и скоро, донесся его воинственный крик. Повозка с бочкой покатила дальше. Настя и Михаил лакомились не спеша. Старик набил самосадом свою видавшую виды трубку. Синий дым обволок его морщинистое лицо.

– Помню я, как вы на пасеке шкодили, а теперь, глядя, как выросли и не признал. Михаил солидный мужчина, а Настя – красавица, невеста на выданье.

– Время не стоит на месте, – ответила Настя, откладывая в сторону ложку. Михаилу вспомнилось, как в детстве он иногда приходил домой с распухшим от пчелиных укусов лицом. Они поблагодарили старика за угощение. Душисто пахло сеном. Давно Михаил не вдыхал такого пряного запаха. Он сел на бревна, лежащие у стога. Гуркова опустилась рядом. Кирюхин пошел к ульям проверить соты.

– О чем задумался? – Настя тронула Михаила за руку.

– О нас с тобой, – ответил он и словно впервые увидел ее серые с бирюзовым оттенком глаза. Скользнул взглядом по ее загоревшим стройным ногам и невольно протянул руку, чтобы обнять девушку за плечи. Но она строгим взглядом остановила его: «Не шали».

Михаил смущенно одернул руку.

– Аль наслушался обо мне много? Мол, доступная и безотказная? – спросила она мягче, чтобы как-то сгладить свою резкость.

– Вот ты какая, Настенька, – ласково прошептал Михаил.

– Какая уж есть, – тихо ответила она.

Домой Михаил пришел, когда солнце перевалило за полдень. В бочке, наполненной дождевой водой, обмыл лицо. Иван Егорович встретил его сухо. Взял из рук сына косу.

– Ты что же, сын, срамить нас приехал? – сердито спросил он Михаила. – Мальчишку бы постыдились. Прогуливаются средь бела дня. Мало ли у Насти женихов, и он туда же.

– Отец, как ты можешь так отзываться о прекрасной девушке. Ее здесь из зависти сплетнями затравили, – огорченно вздохнул Михаил.– Плохо вы Настю знаете, распустили слухи и сами же им верите.

– И что ты в ней нашел? Есть и другие девки в селе – любую выбирай и хоть завтра под венец.

– Никак женить меня хочешь, отец?

– Будет вам ссориться, – вышла на крыльцо Дарья Петровна. – Сынок отдохнуть приехал, а ты его укорять.

– Знаем, что говорим, – недовольно ответил старый Скобцев.

– Косить-то научился, аль времени не было?

– Малость накосил, скоро сено можно будет сгребать в копну, – задумчиво произнес Михаил. «Настя, Настя, разворошила ты память, – подумал он. – Наполнила сердце непонятной истомой».

Он долгим взглядом провел по полыхавшим в палисаднике цветам.