Земное жилище

О, география видений,
магический волшебный стих!
Я помню острова и лица, —
их видел я, мечтал о них?

На достояние вселенной —
на женщину, плоды, простор, —
набросившись, узнали чувства
корсара пьяного восторг.

В одном порту тебя нашел я,
святая юность без белил,
в твоей воде большой, дрожащей
я жажду тела утолил.

А после, как душа пшеницы,
любовь к земле во мне росла,
но из-за каждой новой двери
другая, вечная звала.

От льдов до пальм я видел землю
и города любил за то,
что протирал господь там стекла
и смерти не хотел никто.

Быка сухую землю видел,
где в синеве садится диск,
и край, где сосны поднимают
зеленый к свету обелиск.

Во сне ль я видел чью-то руку
и чей-то облик на стене,
дорогу яблонь и голубок, —
все это видел я во сне?

А бухты, как ломти арбуза, —
он весь из жидкого стекла, —
и острова, как будто зерна, —
все только сон, все только мгла?

Смертельный пепел — пыль вот эта,
приставшая к ногам давно?
И это годы, а не порты,
где якорь бросил я на дно?

Лишь одиночество запомнил
я в словарях всех языков,
и стал я — доктор сновидений…
В Америке не знаю снов.

Но в горле вновь пылает жажда, —
о, жажда жить и умереть! —
и я колени преклоняю
там, где маис спешит созреть.

Земля, ты — солнца достоянье,
земля плодов, земля могил…
Из мира я пришел, — о, сон мой! —
и голос-карту я сложил.

Преходящие формы

Это не колокол, медный цветок,
источающий капля за каплей
аромат текучего времени;
это не пылающий шмель,
возвестивший пришествие лета
своей голубой ускользающей молнией;
это не ветка, прячущая в зеленой ладони гнездо,
кошелек с птицами,
крылатую сумму в миллион трелей;
это не студеный дар ночи —
ночи, которая после пиршества ливня
оставляет на травах
стеклянные крошки.

Это не строгая архитектура колоса,
золоченой башни, упершейся в ветер,
в которой зреют маленькие звезды.
Это не налившаяся свинцовой тяжестью пчела —
пуля из меда и золота,
которой выстрелило лето.
И это не голубь, который
воркует в простынной своей белизне,
разглашая тайны спален;
и не дрожащий рой звезд —
роса на ночной
паутине неба;
и вовсе не дерево, зеленый мир,
зеленое небо со звездами птиц
на стволе — черной молнии,
пролившейся в небо.