Земной Круг. Море Осколков

Сафрит погрозилась ножницами Бранду:

— Я бы тебе бороду подровняла, кстати!

— А от меня держи свои ножницы подальше! — сказал Фрор, щупая одну из своих кос — с той стороны, где у него шрам был.

— Воины! — насмешливо фыркнула Сафрит. — Да вы тщеславнее девиц! Вот эти рожи мир пусть и дальше не видит, но ты-то у нас красавец, негоже такому зарастать бородищей!

Бранд провел пальцами по отросшей бородке.

— Да уж, за несколько недель она погустела… И если честно, чешется она…

Все восторженно заорали: Доздувой высоко вскинул меч, а Колючка поднырнула у него промеж ног, развернулась и крепко наподдала по заднице. Гигант пошатнулся и чуть не упал.

Ральф почесал искусанную комарами шею:

— Да у всех чешется, у кого что, правда…

— Эт точно! В таком путешествии без лишних пассажиров не обходится! — и Одда отчаянно поскреб между ног. — Но они ж тоже просто на юг едут, прям как мы!

— Так они ж боятся войны с Верховным королем вшей, — заметила Сафрит, — и ищут союза с мошками!

И прихлопнула комара на шее.

Ее сын пересыпал в руках соломенные обрезки своих волос — они, кстати, по-прежнему выглядели растрепанными:

— А что, там действительно можно найти союзников?

— Князь Калейвский может созвать под свои знамена столько всадников, что пыль от копыт их коней закрывает солнце, — ответил Одда.

Фрор кивнул:

— А я слыхал, что у Императрицы Юга столько кораблей, что она может навести из них понтонный мост через море.

— Дело ведь не в конях и не в кораблях, — сказал Бранд, осторожно растирая мозоли на ладонях. — Дело в том, что вверх по Священной идут торговые корабли. Туда везут рабов и меха, обратно — серебро и шелк. А войны выигрывают серебром, не только сталью.

И тут он понял, что все взгляды устремлены на него, и умолк, смутившись.

— Так мне Гейден говорила… ну, в кузнице…

Сафрит улыбалась, играя гирьками, висевшими у нее на шее:

— Тихий-тихий, а как скажет чего…

— Да уж, в тихом омуте черти водятся, — заметил Ярви, и пристальный взгляд бледных глаз остановился на Бранде. — Богатство — вот сила. А корень ревности Верховного короля — в богатстве королевы Лайтлин. Он может закрыть море Осколков для наших кораблей. Запретить гетландским купцам торговать на его берегах. А с помощью князя Калейвского и Императрицы Юга — закрыть от нас и Священную. Он в силах удушить нас, не обнажая меча. А если князь и Императрица станут нашими союзниками, поток серебра не иссякнет.

— Богатство — вот сила, — пробормотал Колл про себя, словно бы прислушиваясь к словам — правда это или нет?

Затем поглядел на Фрора:

— А как ты заработал этот шрам?

— Я задавал слишком много вопросов, — улыбнулся в огонь ванстерец.

Сафрит наклонилась к Бранду, осторожно прихватила его бородку и защелкала ножницами. Странное это было чувство — ну, что кто-то сидит к тебе так близко, и очень внимательно на тебя смотрит, трогает лицо мягкими пальцами… Он всегда говорил Рин, что помнит мать, но это были всего лишь рассказы, которые он повторял раз за разом, и со временем всякая память из них истерлась, и остались только слова. Это Рин стригла ему волосы, и он дотронулся до кинжала, который она выковала для него, и его вдруг охватила тоска по дому. По хибаре, на которую они с таким трудом заработали, по отблескам огня на лице сестры, и он вдруг сильно забеспокоился — как она там?! И даже вздрогнул от этой мысли, как от укуса.

Сафрит отдернула руку:

— Я тебя порезала?

— Нет, — выдавил из себя Бранд. — Просто по дому соскучился.

— Небось ждут там тебя, а?

— Только семья.

— Да ладно тебе, я ж говорю — ты красивый парень!

В это время Доздувой положил конец Колючкиным прыжкам и уверткам и прихватил ее за торчащую во все стороны шевелюру. А потом и за пояс — другой рукой. А потом поднял, как сноп, и с размаха кинул в канаву.

— А кому-то не везет в любви, — вздохнул Ральф.

Скифр как раз объявила, что схватка окончена, и пошла к канаве, посмотреть, что там да как.

— Я слишком надолго отлучился с фермы, вернулся — а жена снова вышла замуж.

— Может, это тебе не везет в любви, — заметила Сафрит, отбросив пучок Брандовых волос в огонь, — а ей как раз повезло!

— Не везет в любви — это когда ты дал клятву никогда никого не любить, — и отец Ярви горько вздохнул. — И чем старше я становлюсь, тем меньше мне кажется, что нежная забота праматери Вексен стоила этой жертвы…

— У меня была жена, — сообщил Доздувой, опустившись рядом с ними у огня.

И тут же заерзал — отбитые ягодицы давали о себе знать.

— Но она умерла.

— А при чем тут невезение? Ты ж ее просто раздавил! — заметил Одда.

— Ничего смешного, — мрачно отозвался гигант, хотя, судя по хихиканьям и смешкам, команда так не считала.

— Не, женитьба — это не для меня, — заявил Одда. — Не верю я в это дело.

— Думаю, женщины тебе доверием тоже не отвечают, — покивала Сафрит. — Хотя мне и жаль твою руку: бедняжка уже сколько лет твоя единственная любовница!

Одда довольно оскалился, отблески пламени заиграли на заточенных зубах.

— А ты не жалей — рука у меня опытная, и к тому же всегда наготове!

— И, в отличие от остальных, ее не пугает твое зловонное дыхание!