Земные наши заботы

худых хозяев, у которых ни лошаденки, ни коровенки, которые совсем без

тягла. Экий позор на свою и родительскую голову.

Однако осенью надел Терентия уродил на зависть всем, и худым и справным

хозяевам. Тут-то и потянулись они к нему, к молодому, — послушать, почему же

так случилось: посеял позже, вовсе уже под жарким небом сеял, на исходе

весны, а собрал больше. Так и зародился, вроде бы сам собой,

сельскохозяйственный кружок, о котором я уже упоминал. Сначала восемь

мужиков по вечерам приходили, а к моменту коллективизации уже 45 хозяев в

нем было.

В январе 1930 года кружковцы, хоть и не из голытьбы были, первыми

объединились в колхоз, избрав Терентия Семеновича Мальцева полеводом: «Умел

хозяйствовать на единоличном наделе, теперь распоряжайся общей нашей

землей».

— Понимали: на общей просторнее.

Всякие с той поры годы были, и засушливые, и холодные да дождливые, но ни

разу не случалось, чтобы на колхозной этой земле, ему доверенной, не

уродился хороший урожай. Ни разу не числился колхоз «Заветы Ленина» в

должниках перед государством. Никогда колхозники не оказывались без хлеба:

ни до войны, ни в лихую военную годину, ни после нее. В том и его, полевода

Мальцева, немалая заслуга.

— Каждую весну, двадцать лет кряду позорили меня за поздний сев,

позорили, ругали почище, чем отец, бывало. И каждую осень, тоже все двадцать

лет подряд, хвалили за хороший урожай. Я привык к этому, и когда позорили —

не особенно печалился, и когда за высокий урожай отмечали — не очень

радовался, знал, что весной снова будут позорить, — скажет он, оглядываясь

на прожитые годы И добавит: — Но послушать, почему же мы высокий урожай

получили, те ругатели не приходили. У них отчеты, им некогда.

Его ругали, а он делал по-своему. Правда, ныне в районах Зауралья и

Западной Сибири к позднему севу попривыкли. Однако не все и не всюду.

— Не хватает смелости агрономам? — спросил Терентия Семеновича. Я имел в

виду агрономов тех хозяйств, которые вполне могли бы опереться на

многолетний опыт своего знаменитого коллеги, однако продолжают сеять ранней

весной, вовсе не в лучшие для здешних мест агротехнические сроки, а в

худшие. Тем самым неминуемо обрекают себя на недобор урожая, и недобор

значительный.

Мальцев помолчал, полистал книгу, прочитал:

— Ум без смелости неподвижен, а смелость без ума опасна.

Подумаем об этом на досуге, а сейчас вспомним: даже специалисты считают,

что наилучшее время сева Мальцев определяет по приметам, лишь ему известным,

каким-то особым своим чутьем. («Жизнь-то у него вон какая за плечами! Вот и

накопил всяких наблюдений. При этом и память имеет удивительную, помнит, как

складывались те или иные условия в таком-то году, когда и нас-то еще на

свете не было, а как в таком-то»). При этом добавляют: а так как другие

агрономы такими навыками не располагают, то пусть уж лучше посеют раньше,

чем запоздают. Раньше посеют, раньше и уберут.

Будем же откровенны и договорим до точки: раньше и отчитаются о

завершении сева и уборки. Вот и выходит, что так говорят те, для кого куда

важнее бумагой отчитаться, а не продукцией. Хоть я и назвал их

специалистами, но это скорее специалисты скорых рапортов. Ни практический

опыт, ни научно обоснованные доказательства они и в грош не ставят, если они

досрочно отрапортовать им мешают. А чтобы опыт и доказательства никого не

смущали, всячески стараются и опыт принизить, и доказательства подвергнуть

сомнению.

* * *

Итак, о доказательствах и опыте.

— Земледельцу, как и шахматисту, много ходов вперед надо продумать. Если

он выиграть, конечно, хочет,— начал Мальцев свои доказательства. — А партнер

в его игре — сама природа. Каждый раз ведет она свою партию, то повторяя

наигранное, знакомое партнеру, то пробуя что-нибудь такое, чего давно не

было, испытывая памятливость земледельца. Вспомнишь — значит, правильный ход

сделаешь и выиграешь. Природа не разгневается, если ты не вопреки ее законам

следовал. Еще Гете писал: «Со всеми дружески ведет она игру, и чем больше у

ней выигрывают, тем больше она радуется»

Твой ход, земледелец! Нет, не в его силах управлять погодой. Не знает он,

каким будет год. И ни одна служба сказать ему об этом пока не может. Значит,

назад надо оглянуться, проанализировать погодные условия прошлых лет, или,

как советовал еще Вергилий, «обычай дедовский вызнать и нрав местности

каждой». Каких условий было больше в прошлом, таких же условий будет больше

и в будущем, — они-то и создают «нрав местности каждой». Вот на вероятности

повторения этих условий (наигранных ходов) и приходится строить свою тактику

земледельцу.

В районах Зауралья природа любит повторяться жарой в июне. Весь месяц