Земные наши заботы

12 ежегодно выпускает резчиков по дереву, которым негде приложить руки.

Конечно, могут возразить, на резные наличники требуются дополнительные

материалы. Но всюду, в том числе и на колхозной пилораме, имеется немало

отходов, из которых можно нарезать различные фигуры, орнамент, набить на

наличники, покрасить — и дом будет похож на дачу».

Да, и известная уже читателю Лучеса, и Никольское — центральная усадьба

колхоза имени Радищева, как и многие другие новые поселки, пока еще не

богаты теми традиционными украшениями, какими славились наши деревни, какие

отличали «лицо» дома и села, делали его черты неповторимыми, вносили не

только национальный, но и местный колорит. Даже при беглом взгляде каждый

мог уверенно сказать: вот эта деревня славилась своими резчиками по дереву,

вот эта — искусными малярами, а вот эту обделил бог мастерством, поэтому

дома в ней похуже, да и выкрашены все в один темный тон. Правда, эту

приверженность к цветовому однообразию мне объяснили однажды очень просто и

обыденно: «Какая появилась в магазине краска, такой и вымазали все».

А теперь давайте помечтаем: приехал архитектор в село, походил по его

улицам и окрестностям, а потом, как художник-пейзажист, набросал бы на плане

красочные мазки, а точнее — колер. Каждому дому свой мазок, свой колер.

Чтобы потом торговые работники привезли краску (не несколько бочек одной

краски, а самую разную, согласно проекту), а человеку сказать: привезли

специально для твоего дома, сходи, купи и покрась.

Не село, а сказка получилась бы!

Нет, пока еще не доходят руки до этого. А пора бы. Село должно стать

единым архитектурным ансамблем. Сделать его таким можно лишь по единому

художественному замыслу.

— Это уже будет третий этап, — ответил на укор Иван Антонович

Денисенков, председатель колхоза имени Радищева. — Первый был самый тяжкий —

послевоенный, когда стояли одни лишь обгоревшие трубы, и надо было спрятать

всех под крышу. Сейчас второй — перестраиваем, упорядочиваем,

благоустраиваем. Однако настала пора подумать и об украшении, — согласился

он, принимая упрек.

А Никольское, надо сказать очень уютное село, зеленое, благоустроенное:

асфальт на улицах и светильники, в домах газ, водопровод, канализация. И все

же людям уже мало этого, людям не хватает красоты. Говорят: «Удобно, а

хочется, чтобы и красиво было».

А если к тому же поставить дома не на ровном поле, думать не об одном

лишь удобстве застройки, не о мелочном удешевлении строительства и

благоустройства, а на высоком косогоре поставить, чтобы из всех окон даль

распахивалась, чтобы душе человеческой просторнее, вольнее было и чище, то

из такого дома, из такого села человек уедет лишь по большой необходимости.

Мечта эта выполнима,

Поставил я точку, а сам подумал: «О том ли мечтать призываю?» Перечитал

еще и еще раз письмо архитектора Емельянова, в котором он предупреждает, что

подобные мечты о доме с садом «чреваты опасными социальными последствиями»,

что Лучеса — деревня вчерашнего дня, а в качестве чуть не идеала Дайнаву

называет и еще два-три показательных села, в которых мы уже побывали...

6. ПО КОСОГОРУ, ПО БЫВШЕМУ ПОДВОРЬЮ...

Однако не одними проблемами жив человек. Надо бы и

отдохнуть, в Сельцо съездить?..

Года три назад мне сказали: хоть это и недалеко, но не

добраться туда без трактора — бездорожье. И

посоветовали: в сухую погоду приезжайте. Приезжал я в

районный центр Починок еще много раз, но, видно, не

везло мне: в Сельцо так и не мог попасть. Меня

успокаивали: мол, там и смотреть нечего, хутора, где

родился Твардовский, нет, а где дом его был, сейчас,

говорят, вроде бы камень установили. Одни про камень говорили, другие

утверждали: никакого камня, есть дощечка с надписью. Третьи отрицали и то и

другое: хлебное поле там, бугор да мелколесье — и ничего больше.

И все же мне хотелось постоять там, где был когда-то дом, двор, а за

двором перелесок. Пусть и нет давно хутора, но что-то же осталось: стежка,

дорожка, дерево или овражек, та местность с непритязательной природой

осталась, которая навеяла будущему поэту первые стихотворные строчки.

Кого как, а меня мало волнуют мемориальные доски на городских домах, где

в одной из множества квартир последние годы жил и работал тот или иной

знаменитый человек. Кажется мне: дали ему квартиру в этом доме, потому что

не дали вон в том. Да и какая разница, в том бы он доме жил или в этом. В

том так же шумно, как и в этом. И никакой пищи для творческого воображения.

Чтобы мысль и душу освежить, сосредоточиться и от суетного шума уйти, он все