Земные радости

— Если ты вернешь тюльпаны в Нью-Холл, они погибнут от недосмотра, — тихо произнес Джей. — Там никого не осталось для ухода за ними, и получится, что мы убьем единственные в Англии тюльпаны «Лак».

Мысль о том, что впустую могут пропасть тюльпаны, была для Джона невыносимой. Он потряс головой, как бык после долгой травли, когда он уже абсолютно измучен и ждет, что собаки наконец набросятся на него и положат всему конец.

— Я слишком устал для размышлений, — заявил он, поднимаясь на ноги, но взгляд жены удержал его.

— Герцог причинил тебе боль, — промолвила Элизабет. — Во время похода на Ре. Он сделал с тобой что-то и разбил тебе сердце.

Традескант жестом попытался остановить ее, но она продолжала:

— Ты вернулся с болью в сердце, а потом он позвал тебя снова и собирался отправить на гибель.

— Это правда, — бросил Джон небрежно, будто дело было пустяковое.

— Тогда пусть он заплатит, — отчеканила она. — Пусть он заплатит за то горе и ужас, которые нам причинил. И я буду думать, что мы в расчете. И буду поминать его в молитвах.

Джон положил руку на мешочек с бриллиантами на шее.

— Он был моим господином, — напомнил он, и все услышали глубокую печаль в его голосе. — Я был его слугой.

— Пусть почиет с миром, — сказала Элизабет. — Он мертв. Никаких обид больше нет. Пусть заплатит долги и позволит нам начать новую жизнь.

— Ты будешь за него молиться? Искренне, из самого сердца?

Элизабет кивнула. Джон молча снял с шеи мешочек и протянул жене.

— Езжайте, посмотрите ферму, — распорядился он. — Вам решать. Если тебе, Джею и Джейн понравится, тогда покупайте, и мы обустроим там дом. За это ты должна пойти и помолиться за душу герцога, Элизабет. Ему нужны твои молитвы. Бог свидетель, мало кто за него молится.

— А тюльпаны? — спросил Джей.

Джон встретил ожидающий взгляд сына и ответил:

— Конечно, мы оставим тюльпаны себе.

НОЯБРЬ 1628 ГОДА

Паромщик перевез их через Темзу у Ламбета. [37]Джейн, сильно располневшая на восьмом месяце беременности, сидела на носу лодки. Джон, Элизабет и Джей — посередине. Элизабет сжимала ключи от их нового дома, купленного на бриллианты Бекингема. Когда она снова и снова поворачивала в руках тяжелый ключ, холодный металл поблескивал на солнце.

На южной стороне стояла гостиница «Лебедь», там Джей заказал повозку, которая теперь встретила их. Он помог Джейн забраться в нее, а потом вскочил сам. Традескант улыбнулся, увидев, как его сын поддерживает свою жену на ухабах и рытвинах Саут-Ламбет-роуд.

Поездка была недолгой, ехали в тишине. Все ждали, что Джон прервет молчание, но он ничего не говорил. Он отдал бриллианты, а вместе с ними снял с себя всю ответственность. Он сидел в повозке, как будто совсем ослаб после тяжелой болезни и теперь выздоравливал. Отныне все решения за него принимали жена и сын.

— Вот и дом! — Джей показал вперед и пробормотал так тихо, что его слышала только Джейн: — Очень надеюсь, что отцу понравится. Он разрешил купить этот дом, но вдруг сейчас он откажется от него?

Традескант посмотрел на свое новое жилище. Это был старый, развернутый задом к дороге, наполовину деревянный фермерский дом с перекрещивающимися балками, которые под влиянием погоды стали серебристо-серыми. Когда-то штукатурка между балками была выкрашена в белый, но с годами приобрела цвет бледной грязи. Между дорогой и домом бежал небольшой ручеек, через него был перекинут низенький мостик, достаточно широкий, чтобы могла проехать телега. Джон слез с повозки и перешел мостик в одиночестве. Остальные ждали, пока он хоть что-то скажет.

Сад между дорогой и домом был узкой полоской, заросшей вереском и крапивой. Традескант обогнул дом и оказался у фасада, который смотрел на юго-восток, ловя утреннее и полуденное солнце. Перед фасадом лежал обширный луг в добрый акр. Традескант воткнул каблук сапога в землю, потом нагнулся и внимательно посмотрел. Почва была темная, плодородная, легкая в работе. Джон поднял горсть земли, растер на ладони и подумал, что здесь можно вырастить кое-что интересное. За лугом находился фруктовый сад. Традескант спустился туда, где деревья были отделены от луга маленьким деревянным заборчиком, и окинул сад взглядом. Около двух акров, и уже есть яблони, сливы и груши. Вдоль ограды, выходящей на юг, росла растрепанная айва, рядом пара персиковых деревьев, кое-как сформованных в шпалеру.