Зенит Красной Звезды

Хоть вопрос и адресован мне, для начала слово берет цековец — мужчина лет 50-ти в хорошем, темном костюме. Марков Андрей Иннокентьевич. Толкает короткую, но грамотную речь, по ходу которой сразу расставляет правильные акценты. Моника Картер — Посол мира, американская девочка, которая взяла на себя смелость написать главе советского государства открытое письмо и задать ему важные опросы о мире. К сожалению, Леонид Ильич Брежнев из-за проблем со здоровьем не смог тогда ответить на ее письмо. А вот новый Генеральный секретарь КПСС Григорий Васильевич Романов — готов теперь встретиться с Моникой. Именно он пригласил Монику в Советский Союз, чтобы девочка смогла своими глазами увидеть, как живут советские люди, и узнать, что они думают о сохранении мира во всем мире. И не просто пригласил, но еще и назначил советского Посла — известного певца и композитора Виктора Селезнева. Виктор покажет Монике Советский Союз и познакомит ее со сверстниками.

— Лучшая пропаганда советского образа жизни — вступаю в разговор я — Это наши пластинки в Америке

Хотелось, конечно, пошутить про танки на аэродромах, но я сдержался. Выставляю на стол диски «Красных Звезд». В конференц-зале оживление, журналисты тянут головы. Начинают выкрикивать вопросы.

— Рад представить первые синглы нашей группы, которые вышли в США и в Западной Европе — я игнорирую всеобщий оживляж — Привезла их нам Моника. Можно сказать ее первая дипломатическая почта.

Я делаю небольшой поклон в адрес девочки, все смеются. После чего рассказываю о наших достижениях, творческих планах. Передаю слово Монике. Девочка начинает восторженно делиться своими впечатлениями о недавнем полете над Москвой. Кто-то с места пытается переключить ее внимание на предстоящую встречу с Романовым — бесполезно! Детская непосредственность Моники столь заразительна, что вскоре уже все включаются в обсуждение олимпийских новостроек. Пончо Картера спрашивают о его отношении к Предстоящей Олимпиаде 80. Старший Картер проявляет похвальную твердость в этом вопросе — по его мнению, спорт не должен превращаться в заложника политики. Неприятные господа снова кривятся, словно они сожрали по лимону.

Тут просыпается Билл Прауд. В своей речи он делает упор на необходимость культурного обмена между нашими народами. Его основной посыл — народы, уважающие культуру друг друга и воевавшие вместе против фашизма, не могут испытывать вражду. Неплохо… Только в эту красивую схему никак не укладывается провокационное содержание письма, которое госдеповские кукловоды подсунули Монике.

Спустя час пресс-конференция заканчивается, Картеры получают от меня для заучивания лист со словами припева «Две звезды» в английской транскрипции и отправляются отсыпаться в свой номер, а мы едем в студию. Встречают нас празднично наряженные «звездочки» выстрелами из хлопушек с конфетти и поцелуями. Позади девушек стоят улыбающиеся Роза Афанасьевна, Татьяна Геннадиевна, Львова и… Клаймич! Все дружно кричат «ПОЗДРАВЛЯЕМ!». Ребята-охранники и музыканты во главе с Завадским хватают меня с Лехой, начинают качать. Все что я успеваю сделать — прижать пластинки к груди. Не дай бог сломают.

— Леха, ты гад! — кричу я мамонту из под потолка — Мог бы хотя бы предупредить!

— Он соблюдал конспирацию — смеется Григорий Давыдович — У нас было так мало времени после его звонка

Приземлившись, я отдаю пластинки на растерзание музыкантам и Клаймичу, «звездочки» ведут меня в репетиционный зал. Тут накрыты столы, на которых выставлена домашняя еда, от вида которой рот наполняется слюной, шампанское… Девочки подводят меня к стене. На ней висит… стенгазета! Фотографии с наших концертов, рисунки, стихи Лады (она оказывается пишет стихи!), сердечки и еще раз огромные буквы «ПОЗДРАВЛЯЕМ». Молча развожу руками, возвращаю челюсть на место. И это они все успели за субботу? Крепко обнимаю каждую, на глазах наворачиваются слезы.

Иду умываться. Смываю помаду девушек с щек, причесываюсь. Из зеркала на меня глядит измученный парень с красными от недосыпа глазами. Недавно исполнился год, как я в прошлом. Что мне удалось сделать? Избавиться от могильщика СССР — Андропова? Пожалуй. Громыко шел приятным, но страшным бонусом. Повернуть рельсы экономики в сторону цивилизованного рынка? И это тоже. НЭП, реформы СЭВа… Все это затормозит экономическое отставание от Запада. Что еще? Афган? Тут больше вопросов, чем ответов. Штурм дворца Амина и ввод войск во многом был эмоциональным решением Брежнева, который плакал после убийства Тараки. Причем в советском истеблишменте была и оппозиция резолюции «малого» Политбюро (начальник Генштаба Огарков, Косыгин…). Теперь же нет «малого» Политбюро в лице Брежнева, Андропова, Громыко (остались лишь Суслов, Устинов да Черненко), а у власти — молодой Романов, который не допустит подобной глупости. Запасным вариантом оставался Веверс, который как глава ПГУ скорее всего продолжит готовить отравление Амина. И в отличии от Крючкова — доведет дело до конца. Я вспомнил ледяные глаза латыша и меня передернуло.