Зенит Красной Звезды

Войдя в гараж, я включил свет и начал терзать свой айфон на предмет поиска подходящего «шедевра». Но результаты этого поиска особо меня не радовали. Было не так уж и много советских песен, которые исполнялись звездным составом. Часть песен была связана с Олимпиадой (их я тут же взял на особую заметку), а часть была чисто лирического содержания, что в моем случае не годилось совершенно. Искать песню можно было до бесконечности, а время нещадно поджимало… После звонка Щелокова первой моей мыслью было отделаться от ЦК исполнением «Замыкая круг» Криса Кельми. Тем более я ее обещал Пельше и Суслову. Но прослушал ее в очередной раз, понял, что она мне не подходит. Слова совершенно аполитичны и не несут никакого важного посыла, а сама музыка хоть и неплохая, но с явным уклоном в рок… в лучшем случае она годится лишь для того, чтобы красиво закончить ею финал конкурса «Песня года». А мне нужно что-то пафосное и душевное одновременно, и чтобы обязательно было про мир…про мир… Кстати, о мире…

Быстро набрал в поисковике название давно забытой песни «Здравствуй, мир!» и через минуту довольно ухмыльнулся, вслушиваясь в ее слова. Вот…! Будет вам все-таки песня про мир. Не шедевр, но для 1979 года — просто глоток свежего воздуха. Просмотрел ее еще раз в записи с финала Песни 86, потом прослушал уже в другом исполнении и с другой аранжировкой, и только укрепился в своем первоначальном впечатлении — оно! Вот это мы и будем петь. Про мир! Не теряя времени, начал быстро переписывать текст песни на бумагу, радуясь в душе, что слова там совсем не сложные и легко запоминаются.

Через полчаса я уже с чувством распевал припев «моей новой песни», сидя на кухне перед своей самой благодарной слушательницей, размахивая при этом вилкой с сосиской, и отбивая такт ногой в тапке.

— Здравствуй, мир, здравствуй, друг.
Здравствуй, песен щедрый круг,
Здравствуй, миг, здравствуй, век,
Здравствуй, добрый человек…!

Мама смотрела на меня с таким умилением и восхищением, что мне самому стало неудобно.

— …Ну, как тебе…?

— Ты еще спрашиваешь?! Да просто замечательно!! Витюш, ну в кого ты у меня такой талантливый уродился? Сходил погулять — написал песню! Просто поражаюсь твоей неуемной фантазии…

Ага… а уж как я-то поражаюсь… Но дело сделано — песня найдена. Теперь нужно достоверно изобразить творческий мыслительный процесс, мне же еще и пару куплетов завтра при «звездочках» «написать». Поэтому застыл с чашкой в руках, глядя остановившимся взглядом в одну точку, а потом сорвался в свою комнату, на бегу поблагодарив любимую музу за ужин. А уже в комнате принялся громко перепевать слова песни на разный лад, пытаясь нащупать нужную тональность. Через зарытую дверь услышал телефонный звонок, а потом и мамин восхищенный голос.

— Ох, Галочка, он сейчас за ужином такую песню про мир сочинил! — маме удалось то, что не получилось у меня — дозвониться до Брежневой — Вот веришь, просто на моих глазах придумал припев и спел его… Понравилось?! Да, не то слово! Песня изумительная! Сейчас сидит, дальше сочиняет, чувствую, утром опять встанет, не выспавшись, и помчится в свою студию…

Все-таки женская коммуникация — страшная сила.

…И на студию утром я, конечно же, помчался. Для того, чтобы побыстрее осчастливить коллектив новой песней и начать над ней работать. Чем быстрее мы ее запишем, тем скорее от меня отстанут, и я смогу вернуться к более насущным делам. Как же мне сейчас не хватало Клаймича…

Сама запись песни в студии пошла на удивление легко. И девочки и ребята работали с удовольствием, и было понятно, что новая песня всем действительно пришлась по душе. В памяти еще свежа была январская запись «Мы — мир», так что ничего нового в профессиональном плане для группы не происходило. Но я заметил, что после Нью-Йорка манера исполнения девчонок стала более свободной и уверенной, на них явно повлияла студийная работа со звездами и участие в концерте, когда они могли вживую наблюдать, как выступают звезды мирового уровня.

Оставив Завадского и Ко с девчатами отшлифовывать «Здравствуй, мир!» — я отправился на Мелодию. Там тоже пришлось как следует потрудиться над своими партиями обоих пластинок. Три часа пролетели в один миг.

По возвращению в студию меня ждал сюрприз. Такой большой, килограмм на сто. Из больницы сбежал Леха. На мои упреки только буркнул недовольно: «Я что тебе калека?». Наивный… Думает, что я не понимаю причину его рвения. Да он просто боится за меня, банально боится! И считает, что его присутствие рядом со мной сможет кого-то остановить. Нет, Лех, этих сволочей только публичный расстрел у Кремлевской стены остановит, и то вряд ли…