Зенит Левиафана. Книга 2

— Людей, — неуверенно ответил мальчишка, за его спиной англичане обустраивали временный лагерь. Лейн, увидев, как молодой мужчина собирается развести костер, подскочил к нему, словно дикий кот, и зарядил звучную оплеуху, тут же отрядив пройтись по остальным и предупредить всех — никаких костров и говорить вполголоса.

— Я не о тех, кого мы вывели из форта, — терпеливо уточнил Карн. — Я о тех, кто пришел сюда с нами.

Пересвет вновь обернулся через плечо, его глаза забегали по толпе, но вскоре остановились, когда он увидел Дару и Уйку с детишками. Женщины не знали языка англичан, но у беды есть одно важное свойство — когда она общая, то любые границы — условны. Они выглядели уставшими, как и все вокруг, но искренне улыбались, обмениваясь с женщинами из Роанока какими-то знаками. Карн не видел этого, но знал, что это видит Пересвет.

— Это не просто люди, — он взял мальчика за второе плечо и развернул к себе. — Это твои люди, Пересвет. Понимаешь?

— Понимаю, — серьезно кивнул тот. — Это мой род.

— И ты единственный мужчина среди них, — голос Карна стал глубже, проникновеннее. Похоже, он кое-чему научился у Мидаса, сам того не зная.

— Мне двенадцать, — качнул головой Пересвет. — Еще два года…

— Не важно, — перебил его Карн. Он видел, что пареньку не нравится признавать себя ребенком, однако традиции родного народа были для него незыблемы. Карну подумалось, что в его времени молодым людям не хватает именно этого.

— Сейчас ты — мужчина, несмотря на возраст, — продолжил он. — Ты вынужден стать им раньше срока. Я знаю, что ты чувствуешь. Мне тоже пришлось стать мужчиной раньше, чем я того хотел, как раз в твоем возрасте. В моем мире все устроено иначе, но… это тоже было непросто.

Он замолчал, ненароком воскресив воспоминания, что навсегда останутся для него самыми черными, самыми страшными и ненавистными мгновениями его жизни.

Мальчик не посмел нарушить тишину, почувствовав смятение Карна. Между ними устанавливалась связь, тонкая, но ослепительно яркая нить, которая протянулась меж двух аур. Благодаря этой связи Пересвет успокаивался, его сердечный ритм замедлялся, возбуждение от осознания близости битвы проходило.

— Разница в том, что я тогда остался один, — Карн не совсем понимал, почему говорит это. Он собирался сказать Пересвету совсем другое, но уже не мог остановиться. — А у тебя есть те, о ком ты должен позаботиться. И чего бы ты ни хотел, куда бы ни шел, ты не должен забывать о них. Не должен оставлять их, понимаешь? Потому что никто не защитит их, если рядом не будет тебя.

Пересвет вновь обернулся и внезапно Карн увидел то, что должен был увидеть давным-давно. Слова мальчишки насчет рода следовало трактовать буквально — он был сыном Дары. Карн не понял этого сразу, потому что их отношения… Дара проявляла к нему нежность и заботу, но не было и намека на сюсюканье, какое он привык видеть по отношению к двенадцатилетним детям в своем времени. У женщины на руках был маленький ребенок и львиную долю материнского тепла она отдавала ему, справедливо полагая, что ее старший сын уже достаточно взрослый. Пересвет же принимал это как данность.

Карн никогда не видел подобного между родителями и детьми. Их любовь, их связь была настолько прочной и инстинктивной, что не требовала никакого внешнего проявления. Теперь он отчетливо это понимал. А еще понимал, что Уйка тоже приходится родственницей Даре, но — дальней, на уровне троюродной сестры.

— Я понял, — сказал, наконец, Пересвет. Его тон изменился, он был по-прежнему твердый и резкий, но в нем уже не было той решительности, что двигала мальчишкой минуту назад. — Но если я не пойду на врага, враг придет ко мне, и тогда мы будем сражаться уже на моей земле, а значит род может пострадать. Так… так говорил отец.

— Он верно говорил, — Карн коснулся щеки мальчика и невольно улыбнулся, ощутив как по пальцам и запястью заструилось легкое тепло. Детская наивность в нем мешалась с совсем не детской мудростью. — Но сейчас есть, кому сражаться. А вот успокоить твою мать и младшего брата — некому.

На мгновение глаза Пересвета расширились. Он не помнил, чтобы говорил Карну, кем ему приходится Дара. Но на смену удивлению тут же пришло восхищение. Мальчишка видел перед собой слепого воина, который поражал страшных чудовищ одним движением руки и знал все об окружающих. Разве мог он не поверить такому герою?

Пересвет кивнул и сделал то, чего Карн никак не ожидал. Мальчишка порывисто и крепко обнял его, а потом отступил и, бросив короткий взгляд на Мидаса, побежал к остальным.

Фригийский царь не стал ничего спрашивать, он слышал лишь обрывки разговора, но у него не было времени уточнять, что именно Карн сказал мальчишке.

Вместе с каинитом и Лейном они двинулись вверх по пологому склону, на вершине которого над переплетенными кронами поднимался дым. Горело не меньше дюжины костров, тугие сизые колонные странным образом переплетались между собой, образуя причудливые пластичные фигуры, которые просто не могли сформироваться сами по себе.