Зенит Левиафана. Книга 2

К их удивлению, город дусгэйовэх окружала высокая — не меньше трех метров — каменная стена, выложенная из идеально подогнанных плит песчаника. Все плиты имели разный размер, но Мидас уже видел такую кладку. Древние народы Земли использовали ее в местах с повышенной тектонической активностью, так стены получались устойчивее, чем если выложить их из одинаковых блоков.

По верхнему краю стены тянулись ряды вписанных в равносторонние квадраты символов, напоминавших иероглифы майя. Мидас знал письменный язык всех мезоамериканских цивилизаций, но эти знаки были схожи с майянскими лишь общей стилистикой — логограммы имели силлабический тип. В сумме они складывались в бессмысленную тарабарщину, возможно — какой-то диалект. А может — целенаправленное искажение.

Но что действительно удивило фригийского царя, так это отсутствие дозорных. Входная арка даже не имела ворот, через нее можно было рассмотреть большой квадратный двор и низкие каменные постройки без окон. У противоположной стены, по ту сторону двора, располагалось высокое ярусное строение наподобие зиккурата, однако его верхняя часть была совершенно плоской. На ней стоял исполинский трон из черного гранита, а на троне восседал человек могучего сложения.

Они медленно двинулись к входной арке, вошли в нее. Теперь удалось рассмотреть новые детали. На площади перед зиккуратом в огромных каменных чашах полыхали костры, действительно — двенадцать. По периметру каждой чаши размещались четыре вертикальные плиты. К плитам ржавыми цепями были прикованы обнаженные люди — мужчины, женщины и даже дети. Все они были мертвы, их тела изобиловали резаными и рваными ранами, у некоторых были раздроблены конечности и черепа, кому-то вырвали глаза и языки.

Вокруг жертвенников (а как иначе назвать этот кошмар?) сидели люди, причем в строгом порядке — образовывая пересекающиеся спирали и концентрические круги. Они раскачивались из стороны в сторону, обхватив друг друга за руки и плечи, их головы были запрокинуты к небу, глаза широко открыты.

По сторонам от зиккурата на плоских возвышениях стояли исполинские барабаны. Голые загорелые мужчины с перекатывающимися от напряжения мускулами, измазанные кровью и нечистотами, били в них все подряд — руками, ногами и головами. Их действия казались хаотичными, однако звуки сплетались в едва уловимую мелодию. Зловещую, не предвещавшую ничего, кроме боли и страданий.

Каинит склонил голову на бок. Лейн подумал о том же и сделал два шага назад, выходя за ворота. Постоял мгновение за пределами города и вернулся обратно. Он мотнул головой, переводя взгляд с вампира на Мидаса. Что ж, вот вам еще одна загадка — внутри барабаны звучали довольно громко, но за пределами каменных стен их вообще не было слышно.

Карн улавливал отголоски мыслей своих спутников, но и без того отчетливо видел, что город накрыт багряным энергетическим куполом, который экранирует его от внешнего мира. Однако, судя по структуре купола, экранирование — своего рода побочный эффект. Первоочередная задача барьера — не выпускать за пределы каменных стен накапливаемую энергию.

А внутри слепая, дикая мощь закручивалась в вихри, вздымалась океанскими волнами, бурлила, точно закипающая кровь. Карна начало мутить, когда он проследил источник этого безумия.

Людей, прикованных к каменным плитам, не просто убивали. Их пытали перед смертью, агония обреченных длилась часами и даже днями. Умелые экзекуторы истязали тело и душу, обращали разум против собственной плоти и умерщвляли ее самыми ужасными и бесчеловечными методами.

Но предсмертные муки этих людей и животный ужас, слепящее чувство безысходности, беспросветная ненависть к окружающему миру и к самим себе никуда не уходили. Они оставались здесь, в переделах города-храма, чтобы утолять бесконечный голод кровавого бога дусгэйовэх.

Карн видел его черную ауру, увенчанную короной багрового пламени, иссеченную мириадами уродливых шрамов, что повергали в истерику саму ткань мироздания. Фигуру окутывали отвратительные фосфоресцирующие миазмы, в которых не было ни единой людской эмоции. Существо постоянно меняло форму, но его суть оставалась неизменной. Карн всмотрелся в нее и тут же отпрянул, будто его обдало кипятком.

Существо без сомнения было богом. Извращенным, лишенным сострадания деспотом, для которого окружающий мир служил лишь сосудом, который надлежало осушить. Людская боль дарила ему наивысшее наслаждение, человеческий страх наполнял его экстатической радостью, а чувство обреченности, которое испытывали жертвы, питало его волю к жизни.

Но ужаснее всего было то, что этот бог не родился сам собой, не возник по прихоти Вселенной, подчинив себе этот буйный клочок пока еще неизведанного материка. Его создали люди, племя дусгэйовэх, которое покинуло родные земли многие века назад, отправившись на север в поисках дара богов, сказания о котором передавались от шамана к шаману с начала времен.