Зенит затмения

В Армадии существует забавная сказка о том, что небо состоит из волшебной материи. Она вращается вокруг Сетерры на гигантских катушках и защищает нас от губительного воздействия Ничего, которое находится за пределами купола. Таким образом, черное солнце – всего лишь прореха, сделанная (тут уж дайте волю фантазии и вообразите самых причудливых монстров) кем-то непостижимым.

И якобы раз в три дня поврежденная ткань оказывается над Армадией, поэтому случается чернодень. Притом от моего вопроса – почему же никто не копает глубже, ведь давно известно, что затмение наступает сразу повсюду, а не только над Армадией, местный историк отмахивается и говорит, что изучать это бесполезно, ибо ответа все равно не найти и за такое платят меньше, чем за переводы старинных небылиц.

В очередной раз я сталкиваюсь с поразительным невежеством. Почему-то в людях нет желания докопаться до истины, и я порой чувствую себя занозой, застрявшей в коже человечества. Занозой, которая будоражит ранку незнания и не дает миру спокойно верить в сказки.

(Из книги «Легенды затмения» отшельника Такалама)

* * *

Материк Террай, государство Соаху, г. Падур, 7-й трид 1020 г. от р. ч. с.

С Летучими мышами, честное слово, приятно было иметь дело. Попав в руки Чинуша и прекрасно зная о его способностях к допросам, они не сопротивлялись и не пытались увильнуть, а выкладывали все, что знали, в обмен на быструю смерть.

За четверть трида пес, как отныне называл себя Чинуш, выловил и убил троих приближенных наместника, но так и не напал на след Нико. Говорили, что Тавар выдвинул ему ультиматум и приказал явиться во дворец, а поскольку Чинушу не было туда хода, решение оставалось одно – ждать Нико в Падуре.

Ведь эта бестолочь обязательно придет. Мыши рассказали ему грязные подробности расправы над Седьмым и его женой. Принц просто не мог не отомстить. Тавар, в свою очередь, не собирался убивать Нико в тихом обществе своих приспешников. Он хотел унизить его на весь Падур, как обманщика, чтобы в будущем ни у кого не возникло желания притвориться наследником Седьмого и поднять народное восстание. Датой казни Тавар назначил День Жертвоприношений. Кажется, его это забавляло.

Узнав о планах мастера, Чинуш остался в городе и восьмого числа, как только сошло затмение, явился на площадь, в центр Падура, от обилия людей в пестрых одеждах похожий на котел с кипящей радугой.

После черных суток все собрались и высыпали из домов очень быстро, и уже в шестом часу вечера улицы заполонили палатки, торговцы, факиры и кудесники всех мастей. Завтра ожидалось солнцестояние – День Живых – священный праздник Соаху. А перед ним все спешили принести жертву Дервишу, поэтому наибольшая толкотня была возле Храма, а уже выйдя оттуда, люди расходились веселиться.

Наблюдая за ними, Чинуш стоял в тени дерева, одетый как простой горожанин, с волосами, окрашенными в черный, чтобы мышам труднее было узнать его, и не высовывался. Постоянное движение толпы было отличной маскировкой, а темные одежды наемников, порой мелькавшие тут и там, – прекрасным ориентиром для действий.

Чинуш выбрал место с хорошим обзором, возле главной сцены, где обычно толкали праздничную речь и резали животных, но ничего особенного там не происходило. Тавар не собирался выступать перед народом. Во-первых, он не был властием, а во-вторых, давно уже наплевал на часть традиций Соаху в угоду Восьмому.