Зеркала

«Дмитрий, ваше артериальное давление превысило допустимую норму. Пройдите экспресс-диагностику. Запустить?»

«Нет!!!» Голоса в голове. У меня крыша поедет с этими чипами, господи!

– Ты забыла, что из себя представляешь? Кукла! Ты кем себя вообразила?

Крупные слёзы катились из её глаз, как капли сока из «раны» берёзы, в стеклянную банку бездушных мальчишек, надпиливших ствол тупым перочинным ножиком. Пил я, кстати, этот сок, вода как вода. Она и правда моё «зеркало»? Моё отражение? В таком случае я всегда запаздывал за ним.

Подушечкой большого пальца поймал одну такую каплю с её щеки. На вкус солоноватая.

Она встала и застыла, взгляд был направлен как будто сквозь стену. Мягкий свет с «морского побережья», стремясь успокоить, тянулся, но не доставал до её босой ступни буквально несколько сантиметров.

– Марина, сядь! Сядь, что ты вскочила?

Я в бешенстве растягивал слова, словно вытягивая из лямок брючный ремень для наказания.

– Я сказал, сядь на место. Мне нужно с тобой поговорить.

Губы задрожали, но её голос был совершенно спокойным, с холодным оттенком осени. Я вновь почувствовал знакомый испуг внутри себя.

– Ты ведёшь себя как мой бывший муж…

«Я от этого бежала, и оно снова сейчас здесь» Ну, скажи это.

– Я от этого бежала, а оно снова сейчас здесь…Я чувствую это в воздухе, я не знаю, что мне делать…

Москва. Март 2043 года

– Дмитрий Анатольевич, как дела, старичок?

Алекс улыбался ослепительно белыми зубами. В сочетании с седой бородой он удивительно смахивал на моложавого Деда Мороза из уже позабытой всеми древней рекламы « Мегафона». Глядя на него, можно было бы без угрызений совести ещё разок поднять пенсионный возраст.

– Привет, дружище. Ты всё на Филиппинах, жаришь на солнышке свой дряблый зад?

– Ч-е-е-е?! Что за поклёп? Мой зад упруг и могуч. Здесь есть всегда возможность потренироваться. И не только в зале. Смотри, какая малышка вон там, на веранде бунгало!

Алекс, повернув лицо, перенаправив луч чипа на новый объект.

– Аппетитно выглядит, дружище.

– Дмитрий Анатольевич, да тут девочки ну просто огонь. Давай к Full подключу, а? Может, хоть после этого я соблазню тебя сюда переехать? Добавлю известному специалисту ретровизуализаций ещё один чувственный образ!

– Это вообще-то запрещено законом, Алекс! Да и что я там не видел нового?

– Ай, да ладно тебе, заставляешь меня цитировать шерифов из вестернов: «Я и есть закон». Давай, короче, жду отклика.

Режим Full от стандартной коммуникации отличался доступностью только спецслужбам. За использование, взлом обычным гражданам светил тюремный срок. Не знаю, где и как Алекс хакнул свой чип. Впрочем, на Филиппинах на это смотрели сквозь пальцы. По воле владельца доступ осуществлялся к ключевым органам чувств.

– Готов? Давай-давай, сейчас порадую тебя, старичка.

Когда-то давно, когда ещё были популярны настоящие, очные свидания, где-нибудь в кафе мой любимый вопрос девушкам был: «А чтобы ты сделала, если бы на день стала мужчиной? Ты в теле молодого красивого парня, а?» Послушав ответные фантазии, я окончательно убедился тогда в словах Алекса, что девушки – самые развратные существа во Вселенной. И кстати, их подружкам в таких мечтах тоже всегда доставалось по первое число.

Чужое тело выпускало в мир самых упитанных чертей, скрытых уже в своей голове.

Full дарил необычное ощущение почти полного присутствия. Зной нахлынул волной, стоило только Алексу выйти из-под защиты пляжного зонта. Я отчетливо ощущал сейчас, сидя в кресле, в древнем монолитном доме, в промозглой мартовской Москве, как жжёт горячий песок ступни. Наверное, такое же чувство испытывал Буратино, когда его дёргал за нитки Карабас-Барабас, показывая очередное представление.

– Детка, детка. Daddy wants you again.

– М-м-м-м-м… Daddy's so tireless.

Губы шоколадной, явно местной девочки, которой на вид было от силы лет 19, призывно приоткрылись, и я почувствовал свежую пьянящую влагу, её приятно скользящий своей шероховатостью язык. Нежные ладони обхватили «мои» плечи. Две твёрдые «пуговки» периодически касались «моей» кожи где-то в районе груди. «Мои» – Алекса – руки что-то сдвигали в сторону, и я погрузился спустя мгновение в нечто не менее жаркое, чем окружающий тропический рай.

– А-а-а-а-а-а… Daddy, yes.

Выдохнула шёпотом, закрыла глаза. Губы жадно сомкнулись вокруг моих пальцев. Нежные движения языка. Круг обладания замкнут.

Алекс набирал темп так яростно, что кровать на открытой веранде сдвинулась на несколько сантиметров вперёд. И не только чайки кричали над морем.

Свободные домашние брюки стали немного давить…

– Папа, привет. Ой, прости, ты «на точке»?

Я отключился. Фокус зрения за пару секунд обрёл ясность. Я незаметно расслабил руку, сдвинул в сторонку, откинув её на штанину ладонью вверх.

– Женек, привет. Нет, нет, я уже закончил. С Алексом разговаривал, да, он сейчас занят немного. Потом договорим. Проходи, садись.