Зеркала

У меня опьянение – это всегда ощущение мутного стекла аквариума. Только с той стороны. Изнутри. Как будто ты рыба в мутной воде, которую нерадивые хозяева даже и не думают чистить. Плаваешь и суицидально думаешь, глядя на едва уловимые очертания снаружи: «Когда же это кончится всё?» Мысли неясны, сумбурны. Но главное, среди них сейчас нет мысли о ней. Это блаженство. Отдых, ещё пару часов точно… Хотя нет, я же сейчас о ней подумал опять, чёрт!

Лёгкие вибрации в области сердца, пальцы непривычно неуклюже выуживают телефон.

– Але.

– Сынок, ты во сколько приедешь? Уже поздно, я жду, а ты не звонишь.

– Я на… на Курском, мама… Сейчас в электричку сяду, скоро…

Слова вязали язык, как хурма. А я её так люблю. Сначала сладкая мякоть, а ближе к хвостику она вяжет твой язык, отважно пытаясь уберечь своим привкусом хотя бы на время ещё уцелевших сородичей в холодильнике. Хурма – фруктовое шибари. Гениально, чёрт побери!

– Ты что, пьян? Я через слово понимаю.

«За полтора часа успею чуть протрезветь».

– Не-е… Так, чуть выпили с Алексом… нормально. Я сейчас… я сяду и приеду, я же тебе обещал.

Турникеты. Злые и уставшие от собственной подозрительности взгляды контролёров. Вот же как: десять турникетов и шесть «хранителей оплат» при них. Пока счет не в пользу людей. Так, какая платформа-то? А, вот она, знаменитая, воспетая еще Венечкой Ерофеевым, электричка «Москва – Петушки». Дорогу осилит пьющий. Пошел по проходу вагона. Ровно идем. Достойно.

Помню, играл лет десять назад в одну компьютерную стрелялку. Так вот, там герой чем больше получал ран, тем более был неуклюж, вся картинка из глаз была в таком мареве. В левом углу экрана на донышке «бутылки» красным помаргивал остаток героической игровой жизни.

Понятия не имею, сколько жизни сейчас оставалось, но марево у меня знатное.

– Зд-е-е-е-с-ь за-а-а-н-я-то у вас? Извините. Зд-е-е-с-ь за-н-я-я-я-то? Извиняйте…

Идём, идём, не падаем. Какой же сложный квест.

– Слышь, мужик, давай садись сюда к окну.

«Ох, спасибо, братан, то, что надо». Едва прислонив голову к холодному стеклу окна, я вырубился напрочь.

«Уважаемые пассажиры, предлагаем вам три шариковых ручки по цене одной. На прилавках города стоимость будет… Мы же…»

«Детство, детство ты ку-д-а-а-а-а…»

Я с трудом разлепил глаза. Цыганёнок лет семи наяривал, стоя в проходе, на огромном для его худого тельца аккордеоне, завывал песню моего далёкого младенчества.

Господи, то коробейник, то цыганский концерт… Мутит немного, надо ещё покемарить.

Рядом сидела тётя лет сорока с небольшим, сосредоточенно передвигая цветные шарики на экране своего полуживого мобильника. Одна часть экрана почти не светилась, словно делила виртуальную жизнь на тёмную и светлую стороны.

– Простите, какая станция была?

Во рту противно сухо, слова давались с трудом.

— «Павловский Посад».

– Спасибо.

Ещё 15 минуточек есть…

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Петушки».

Блин, блин. Проспал-таки. Я приоткрыл глаза.

В вагоне почти никого не было, кроме группки парней и девушки с ними. Я почувствовал рядом чьё-то плечо.

– Как подъезжать будем, сразу выводим, Серый.

– Лады, про камеры помни, не светись.

– За угол и с платформы вниз, там не видно никому.

Я прикрыл глаза. Страха почему-то не было. Лишь поиск решения и какое-то чувство досады. Ну, надо же так попасть под «гоп-стоп».

Вон там кнопка жёлтая, связь с машинистом… Если перескочить через лавки и сразу в проход, успею нажать, но дальше меня сомнут. Без иллюзий. Это не кино, а я не особо боец, хоть в юности и изучал единоборства. Нужно во что-то уцепиться, не дать себя выволочь из вагона.

За окном проплывали какие-то ангары и показались потрёпанные жизнью «101-го километра» пятиэтажки.

– Слышь, братан, пойдём в тамбур поговорим?

Лёгкий толчок в плечо. Притворюсь еще бухим, чтобы не сразу опомнились.

– А, че? Есть курить?

– Да не вопрос, айда покурим.

Щербатая физиономия с жёсткой даже на вид щетиной довольно ухмыльнулась. Лицо отдалилось, тёмный силуэт сдвинулся на пару шагов в сторону тамбура и выжидательно замер.

Подъём, прыжок. Лавка позади.

– Э-э-э-э-э, ты куда, сука!

Ещё прыжок, ещё сиденье. Проход. Вперёд. Кнопка. Надпись: «Удерживайте кнопку. Подождите пять секунд. Говорите».

Да уж. Подстава. Пять секунд сейчас для меня роскошь.

Удар в спину. Стена вагона приблизилась максимально близко к лицу, прижала, как будто для поцелуя. Ну нет, не так просто, парни.

Разворот. Прямой удар в живот ногой.

«Пятка опорной ноги поворачивается. Вот так, Да. Вторую сгибаешь, поднимаешь высоко и выпрямляешь с силой, как будто отбрасываешь что-то от себя. Давай, Дима, пробуй».

Мой тренер по дзюдо с таким непривычным поначалу мне именем Фанис Гальянович однажды меня удивил, сказав, что лучше всего в схватке с такими типами убежать.