— Потому что без него по ней никто не может пройти, — сказал Ренар, шедший прямо за мной. — Вроде как для посещения требуется высочайшее разрешение господина мага-хранителя.
Кондор улыбнулся в ответ на его иронию.
Тропинка резко повернула еще раз вправо и упёрлась в стену, покрытую снегом и слоем бурого мха. Казалось, что сквозь землю проступал некий фундамент — ещё более древний, чем сам Замок. Мы стояли перед выложенным в этой стене контуром глухой арки — он был намечен тонкими пластинками блестящего, черного камня, словно бы впаянными в старые, потрёпанные временем и природой буро-зелёные кирпичи. От прикосновения руки чародея к стене этот контур вдруг замерцал и черные пластинки слились в одну чёткую линию, от которой чернота начала расползаться по стене: сначала она заполнила выемки на стыке камней, потом мелкие трещинки, а потом превратилась в спокойную гладь, похожую на застывшую плёнку, непроницаемую и пугающую. Я вытаращилась на неё в ужасе и подалась назад, упершись в Ренара, который успокаивающе положил руки мне на плечи:
— Не бойся, — прошептал он.
— Но… оно чёрное! — я ткнула пальцем в сторону арки.
— И что? — обернулся к нам Кондор. — Что конкретно тебе не нравится?
— Но… — я замолкла, понимая, что, в принципе, если эти двое не пугаются, то всё идёт правильно.
— Именно, — фыркнул маг — и темная плёнка исчезла, явив нам некое полупустое помещение с, кажется, светлыми стенами. — Надеюсь, нас будут рады видеть.
Меня, удивляющуюся и вертящую головой по сторонам, втащили в арку, держа за руки с двух сторон, и я оказалась в просторной круглой комнате с двумя небольшими световыми окнами, расположенными почти под потолком — странно низким для этого мира. Мне не дали упасть носом о земляной пол, когда я оступилась, не заметив, что портал, из которого мы вышли, расположен на невысоком пьедестале.
— Здесь точно нужна табличка "Осторожно — ступенька!" — буркнула я, на что парни усмехнулись.
— Надо намекнуть Герхарду, — сказал Кондор, подходя к поблекшей деревянной двери. Я обернулась: четвертую стену комнаты не покрывал слой белой штукатурки, она была выложена песчаником, кажется, если в моей голове всплыло правильное название. Как и около Замка, на стене был контур арки, намеченный тем же черным и блестящим камнем, но здесь этот контур повторялся еще раз — одинаковые тонкие пластинки песчаника расходились в стороны, как лучи. Над аркой был каменный барельеф, изображающий то ли две головы, повёрнутые друг к другу затылками, то ли кого-то с двумя лицами. Сейчас портал уже закрылся, и чёрная пелена стремительно уползала из трещинок и выемок в камне. Я пару раз хлопнула ресницами и, поймав недовольный взгляд чародея, отлипла от созерцания стены.
Звякнул колокольчик.
Дверь вывела нас в большую квадратную комнату, окна которой выходили на уже знакомую мне центральную городскую площадь. В проёме арки напротив виднелся тёмный коридор с уходящей наверх деревянной лестницей. Я огляделась, отмечая для себя, что при всех попытках создать подобие уюта, помещение казалось нежилым: было в нём что-то неуловимо холодное, отталкивающее, почти неприятное. В углу стоял потрескавшийся камин, полка над которым пустовала, а салфетка на низком столике перед выцветшим диваном казалась застиранной и потрёпанной временем.
— Где мы? — спросила я, втягивая голову в плечи, потому что мне совершенно не нравилась эта тенденция вторгаться в чужие дома.
Мне пообещали, что я сейчас всё увижу и пойму. Послышались шаги, очень спокойные и медленные, словно человек, спускающийся по лестнице, ни капли не торопился к незваным гостям, оказавшимся посреди его гостиной. Я привычно спрятала руки за спину и постаралась не слишком пристально рассматривать средних лет светловолосого мужчину, одетого в темно-коричневую пару и бежевую рубашку. Выглядел он более лощёным и ухоженным, чем гостиная, правда, на лице у него застыло выражение какой-то невероятной усталости, задёрганности и лёгкого недовольства. Недовольство исчезло моментально, стоило только хозяину дома разглядеть, кто к нему пожаловал.
— Ну, наконец-то, вы почтили меня своим присутствием! — это относилось не ко мне, прятавшейся за спинами парней, а к Кондору, которого схватили за руку и крепко её пожали. — Честно говоря, милорд, я уже успел решить, что вы на меня обиделись или окончательно сложили с себя обязанности.
Милорд, значит.
Маг хмыкнул, аккуратно освобождая руку, и вежливо улыбнулся.
— Дела, Герхард, дела, — сказал он, мягко вытаскивая меня из-за спины, мол, вон они — мои дела. Собственной, так сказать, персоной.