Зеркала. Темная сторона

– Мой сын никогда не скажет тебе правду. – Слова Парсиваля дель Эйве отозвались чувством, что внутри меня, где-то в районе солнечного сплетения, где в минуты радости появляется ощущение тепла, плещутся холодные воды потусторонней реки. – Я вижу, что ты честная девочка и хорошая, такие не предают. Иногда не предают даже в ущерб себе. Иначе я бы не стал помогать тебе больше, чем того требуют обстоятельства. Но все, что я делаю, я делаю для него. – Парсиваль кивнул на дверь, за которой скрылся Кондор. – Еще раз. Он не скажет тебе правду, потому что для него это будет… признанием в слабости, что ли? Но в его, скажем, сделке с теми силами, которые привели сюда тебя, есть одна важная деталь. Такой… секрет-секрет. Если ты умрешь… – Его голос стал тихим, и острые когти страха вцепились мне в плечи, вызывая озноб. – Если ты умрешь, милая, Юлиана ждет нечто страшнее смерти. Поэтому в твоих интересах не подставляться и быть тише воды и ниже травы. А я за этим прослежу. Ты меня поняла?

Я кивнула, не в силах говорить.

– Не слышу.

– Да… милорд…

– Вот и хорошо, – Парсиваль перестал быть пугающе-строгим.

Что-то теперь сошлось, а что-то, наоборот, перестало сходиться.

Страх сковывал мысли, но мне все-таки удалось выловить одну из них, и я посмотрела на Парсиваля широко распахнутыми глазами, понимая, что задать вопрос хочется – но боязно.

– Спрашивай уже, – устало вздохнул Парсиваль.

– Почему бы тогда не запереть меня в башне… И других тоже? – хриплым шепотом спросила я и облизнула пересохшие губы. Очень хотелось пить. – Держать в безопасности и под присмотром, не выпуская наружу.

– А ты сама как думаешь?

Он вдруг встал со своего ректорского места, чтобы налить мне чай.

Я взяла в руки едва теплую чашку. Мой мозг пытался найти какое-то разумное обоснование, но почему-то все варианты сейчас казались мне крайне глупыми. Или милосердными. Или глупыми и милосердными. Но я решилась.

– Чтобы никто не решил из этой самой башни выпрыгнуть? – предположила я. Парсиваль так и остался стоять сбоку от стола, слегка присев на его край. Образ серьезного и сурового господина ректора пошатнулся. – Или потому что кто-то вроде меня, – я вспомнила кое-что, произнесенное при мне, – еще одна сильная фигура на политической арене?

Фигура, которой очень даже легко управлять, если так подумать.

– Почти верно, – кивнул Парсиваль. – Добавь к этому еще интерес жрецов Богини. Ты здесь инкогнито, насколько я помню, но если вдруг эта тайна откроется, с ними тебе предстоит столкнуться. И потом, тебе не кажется, что при всем том недоверии, с которым мой сын относится к некой ауре избранности, которой окружена ты и тебе подобные, ссориться с Богиней – это не совсем верный ход?

Я кивнула.

– Только вот вероятность твоей гибели в разы выше, чем у тех, кто был до тебя. Работа с магией – опасная практика. А все то, что происходит вокруг тебя, делает ее еще опаснее. С той, что была до тебя, – он кивнул головой в сторону, намекая на прошлое, – все решалось парой амулетов от ядов и простейшим контролем за тем, с кем леди общается и кому перешла дорогу. К счастью, та леди умирать не планировала. – Он криво усмехнулся. – Ей была интересна эта игра.

Дверь открылась, и в кабинет вошел бедняга Тео, очень нервный и словно расстроенный. В руках у него была черная папка с бумагами и пара не слишком толстых книг. На корешках блеснуло золотое тиснение букв, но разглядеть, что там было написано, я не смогла.

Кондор шагнул в кабинет следом и встал у двери, скрестив руки на груди.

Тео положил книги на край стола и, с едва скрываемым любопытством и каким-то оттенком раздражения зыркнув на меня, вышел, молчаливо поклонившись Кондору. Было в этом поклоне что-то если не неприязненное, то как минимум неловкое.

Не удивлюсь, если злая птица больно его клюнула.

– Зачем ты его вообще держишь? – Кондор подошел к столу, взял верхнюю книгу и, наскоро пролистав ее, протянул мне, раскрытую на конкретной странице. – Читай отсюда и еще три страницы, только внимательно читай, – сказал волшебник и сел в кресло. – И не вслух. Я знаю это наизусть.

Язык, на котором пишут законы и официальные письма, сух и полон кривой иносказательности, даже если его используют в ином мире, чтобы поведать о магии – точнее, о тех формальностях и правилах, в рамках которых протекает официальная жизнь некой магической академии. От неожиданности я моргнула, потому что не сразу поняла, с чем столкнулась.

А потом поняла.

Программа школы, которую я заканчивала, включала расширенный курс обществознания с уклоном в право, поэтому я немного умела переводить язык закона на язык обыденности. Не то чтобы мне это нравилось, но потом я не раз ловила себя на том, что эти знания оказывались полезными.

Вот как сейчас.

Зажав палец между страницами, я открыла титульный лист. Как я и догадалась, это был регламент, если точнее – «Уложение».

Кондор открыл книгу на главе, посвященной неофитам, таким же, как я, но на всякий случай я решила заглянуть в оглавление.

– Не доверяет, ты смотри…