Зеркала времени (СИ)

— Да, он очень ее любил, но она уехала в командировку в Мексику и пропала. Скажите, она жива?

— Да, — честно ответила я.

— Это не мое дело конечно, но он так страдал. И, кажется, страдает до сих пор. Эта пьеса — это дань памяти ей. Возможно Вы не знаете, но автор — она, — естественно я знала.

— Любопытно…

— Опять же это не мое дело, но, если Вы хотите, я проведу Вас к нему.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Может лучше после вечера? Чтобы не сорвать все мероприятия?

— Да, Вы правы. После я Вас проведу.

Ну вот снова Вселенная благоволит мне. Хотя, благоволит ли?

Второй акт — более драматичен, эмоционально заряжен и, как логичный финал, катарсис…

— Хотя, зачем я вам это все рассказываю? — он стоял в пятне контр света на авансцене. Удивительно, как ему удалось присвоить себе этот мистический сумбур, -Вас же нет. Вы, все вы — плод моего больного воображения. Моя совесть…

Вы все — мои судьи. Мои внутренние демоны. Я вас боюсь. Я вас люблю. Я вас ненавижу. Вы все — это я. Чести меня. Мои отражения в осколках зеркала моего мира. Вы меня пугаете моими душевными шрамами, вы меня мучаете моими злодеяниями. Я не могу оставаться в тишине — вы начинаете шептать мне. Ваши голоса сплетаются в клубок и превращаются в ядовитых змей и невиданных тварей. Вы пытаетесь меня убить, но не понимаете, что я уже отравлен. Отравлен памятью предков. Отравлен своей любовью. Не верьте тем, кто говорит, что любовь — это великий дар. Любовь — это величайшее проклятие, ибо только несчастная любовь заставляет нас творить и расти. А если любовь, вдруг, взаимная — ее очень быстро отбирают. И ты рвешь на себе волосы, лезешь на стены, воешь на луну. Да, это твой выбор, который ты сделал за много тысяч лет до своего рождения, но здесь и сейчас ты проклинаешь небеса за то, что они послали тебе эту муку — потерять смысл жизни, любимую женщину. Особенно, если ты любишь эту женщину всю жизнь. Все жизни… до и после…

Но сейчас это все закончится. Разомкнется круг, который через пару секунд вновь свернется в кольцо. На сей раз в последний раз.

Я чувствую, что уже скоро. Быть может несколько минут и мой последний выход. Моя последняя главная роль…

У меня есть последняя просьба. Пожалуйста. Можете проводить меня в этот путь аплодисментами? Очень уж хочется…

Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному косяку,

Я ловлю в далёком отголоске

Что случится на моём веку́.

На меня наставлен сумрак ночи

Тысячью биноклей на оси́.

Если только можно, Авва, Отче,

Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю Твой замысел упрямый

И играть согласен эту роль.

Но сейчас идёт другая драма,

И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,

И неотвратим конец пути.

Я один, всё тонет в фарисействе.

Жизнь прожить — не поле перейти.

Третий звонок.

— Ну что ж, пора. С богом.

И он ушёл в центральную кулису. Вспышка света и моя гордость, финал:

ГОЛОС 1: Мамаша, поздравляем, мальчик у вас!

ГОЛОС 2: Ух, как голосит! Певцом будет!

ГОЛОС 3: Или актером.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Да хоть прокурором! Главное, чтобы был здоровым и счастливым.

Зал взорвался бурными аплодисментами. Казалось, что громче всех аплодировала я. Это было фантастически и гениально! Я знала, какой смысл я вкладывала в свою пьесу, но какой смысл вложил он… какой драматический и, даже, трагический смысл. Как он рассказывал об убийстве, как он страдал в этот момент!

И сразу, без паузы, зажегся свет, исчезла кулиса. На сцене стояло кресло и рояль. Зал взорвался просто оглушительными аплодисментами, когда на сцену вышел он. Кто-то уже дарил цветы, кто-то кричал «браво», но весь зал, в едином порыве, встал. Ему было неловко. Он, еле заметно нахмурился и уши запылали… как тогда… там… на Баррикадной… в другой жизни и другом столетии… а что если все наши прошлые жизни мы не помним именно из-за этой тоски по времени, которое уже не вернёшь?.. время уходит… но у нас был шанс обмануть время, раз уж судьбу мне удалось обмануть.

— Спасибо, спасибо, спасибо! Мне очень приятно, что вы так тепло приняли эту работу. На самом деле это не моя заслуга, а заслуга драматурга. Спасибо ей — здесь есть, что сыграть, — ну вот опять. Он хвалит всех, кроме себя! — И раз уж пьеса такая необычная, интимная можно сказать, Исповедь как никак, мне захотелось сделать третью часть — это разговор с вами, со зрителями. Что вы почувствовали, что поняли, над чем задумались. Мне это очень важно, как и важна сама пьеса. Она часть меня. Она моя. Но сейчас не об этом. Мои прекрасные помощницы, актрисы нашего театра, подойдут к каждому из тех, кто захочет задать вопрос, с микрофоном. Можете задавать вопросы без микрофона. Как вам больше нравится. Ну что? Начнём наш театральный эксперимент? Слово вам, господа критики. Кто начнёт?

Молодая девушка робко подняла руку.

— Скажите, а это правда, что пьесу написала Ваша вторая жена специально для Вас?

— Правда, — голос его дрогнул.

— А это правда, что она пропала без вести?

— Правда. Но знаете, я верю, что мы с ней обязательно встретимся. Хотелось бы в этой жизни, конечно, но там уж как получится.

Потом заговорил тучный мужчина, оказавшийся депутатом.