Зеркала времени (СИ)

— Я думал, что у тебя тоже кто-то есть. За столько лет должен же был появиться. И я не хотел разрушать твою жизнь. Несмотря даже на свои чувства к тебе. У тебя кто-то есть?

— Нет.

— Вообще никого?

— Никого, кроме тебя…

— Значит только я не умею хранить верность, — грустно отметил он и обнял меня ещё крепче, — Но это в прошлом! Ты вернулась!

Таким образом я избежала поспешного разговора. После того, как я все расскажу, уже никогда не сможет быть все как раньше. Это не плохо, но мне хотелось снова вернуться туда, где мы были абсолютно счастливы. Без «но» и «если».

Зазвонил телефон. Мой мужчина нехотя отпустил меня и взял трубку.

-Алло. Да. Да. Уже рассказала? Прекрасно! Да. Да. Да, я уверен. Да, хорошо. Хорошо. И я тебя. До скорого.

— Мама? -вкрадчиво спросила я.

— Да, — он кивнул, — Пригласила тебя на ужин.

— Именно меня?

— Да. Сказала, что мое присутствие не обязательно, но, если хочу, я могу тоже придти.

— Мило…

— С твоим появлением все вокруг меня становится страньше и страньше.

— Нет, это просто в воздухе…

— Когда мы оказываемся рядом-да…

— Может быть это простое волшебство?

— Простое ли?

— Самое что ни наесть обычное!

— Как обыкновенное чудо?

— Именно! Ты вот кто в этом сценарии? Медведь или волшебник?

— Конечно Медведь. Такой же влюблённый и несчастный. Но если бы ты спросила, кем бы я предпочёл быть, я бы ответил, что Министром-Администратором. Но, увы. Эта роль уже занята другими.

— Слишком уж много вокруг Министров — Администраторов, и так мало Медведей…

— Быть может это потому, что и принцесс почти не осталось?

— Может быть, а может и не быть. Я знаю только то, что мне холодно.

— Тебя укрыть или согреть?

— И то, и другое, и можно без хлеба.

— Тогда сначала будем согреваться, а потом греться под одеялом, — и он молниеносно оказался в постели.

Вылезать из тёплой постели, размыкать горячие и страстные объятия, не хотелось категорически. Однако прекрасное мгновение не останавливалось. Наоборот, с каждой секундой приближало меня к Голгофе. Я понимала, что встреча с его мамой не сулила ничего хорошего. Особенно в свете утренней сцены с Идеальной женой. На ее фоне я сама себе казалась редкостной дрянью. Страшно подумать, врагом какого уровня опасности я стала за эти десять лет для его мамы. Она обязательно напомнит о том, что я обещала не бросать ее сына. И бросила. Практически сразу. Заставила страдать. И пусть он сегодняшний ни словом, ни жестом не упрекнул меня в том, что я отняла у него десять лет жизни, подменив их годами выживания в борьбе внутреннего и внешнего. Он будущий раскрыл все карты и сдал себя с потрохами. А сейчас мой мужчина сохранял внешнее спокойствие. Пытался сохранять. Насколько это было возможно, конечно. Нам пора было собираться. Наконец-то я могла позволить себе надеть джинсы. Теперь эта деталь гардероба не вызывала косых взглядов и порицаний. Джинсы и свитер. Комфортно, уютно, тепло. А по тем временам ещё и ультрамодно.

— Без одежды ты выглядишь лучше, — сказал он, придирчиво осмотрев меня с головы до пят.

— Надеюсь, это комплимент…

-! Конечно комплимент. Просто обычно бывает наоборот. Во всяком случае с теми, кто здесь бывает… бывал… — и он осекся.

— Все в порядке. Я все понимаю. Аскеза — не для тебя.

— Дело не в аскезе, а в попытке найти тебе замену.

— Успешно?

— А ты сама как думаешь?

— Думаю, что нет.

— Вот видишь, ты не только красавица, но и умница, — он подошёл ко мне со спины и, положив руки мне на плечи, развернул к себе, — Не уходи, прошу, не исчезай…

— Не исчезну.

— Я поставил новый спектакль. Правда восемь лет назад, но для тебя он новый.

— Какой же?

— Брехта.

— Брехт, потом Борхес?

— Я бы хотел…

— Так что с Брехтом?

— Придёшь посмотреть?

— Когда?

— Пятого.

— Ну, до пятого я абсолютно свободна.

— А после?

— И после тоже. Я занята только пятого.

— Чем же?

— Иду в театр. Меня пригласил один очень талантливый и красивый актер.

— Мне вызвать его на дуэль? — промурлыкал он, целуя меня.

— Если только ты готов драться с самим собой.

— Ха! В этом деле мне нет равных.

Ровно в 18.00 мы были на пороге родительского дома. Дверь открыли сразу. Нас ждали.

— Вера, боже мой, как мы рады, что Вы вернулись, — радостно сказал его отец прямо с порога. Он помог мне снять пальто, — Проходите! Мы ждём вас.

— Я тоже рада, — стушевалась я. Мой мужчина светился как новогодняя гирлянда.

— Вера, — я замерла на полушаге. Его мама вышла из-за угла, застав меня врасплох, — Я тоже Вам рада. Очень. Не поможете мне на кухне?

— Конечно, — тихо ответила я, но, памятуя об ошибках прошлого, сначала пошла в ванну — мыть руки. 2 раза. 2 раза с мылом и один без.

Здесь все было как и 10 лет назад. Как и будет спустя 30 лет. В этом доме время оставалось за порогом. И хозяева, хозяева… все же Штульман и Катц — волшебники. Хозяева тоже не изменились ни на грамм. Это было невозможно, но явно. Время остановилось не только для дома, но и для хозяев.

Когда я зашла на кухню, его мама попросила прикрыть за собой дверь. Началось. Голгофа, эшафот, чистилище…

— Вера, — начала она и мне захотелось зажмуриться от страха, — С возвращением.

— Спасибо!