Зеркальный человек

Мартин кивнул и пробормотал: «Дети играют, мамы смотрят на них».

И Йона, и Эрик тогда решили, что Мартин просто пытается представить себе детскую площадку, Эрик даже заметил: «Но вы там посреди ночи — свет исходит от фонаря». Эрик хотел, чтобы Мартин сосредоточился на истинных воспоминаниях о площадке, где в ту минуту никаких мам не было.

Но Мартин как раз переживал истинные воспоминания.

Он ничего не видел, но он слышал, что происходит.

Мартин услышал слова про мам и детей, сказанные Цезарем на детской площадке.

Йона толкнул входную дверь и побежал к машине. Надо как-то вытащить из Мартина все, чему он стал свидетелем.

75

Цезарь снова куда-то пропал, и потянулись жаркие однообразные дни. Вчера девочки просидели голодными — бабушка куда-то уехала на грузовике и вернулась только вечером. Сегодня утром им выдали по куску соленой рыбы и картошку.

Мия не могла отделаться от мыслей о случившемся.

У нее просто не укладывалось в голове: Цезарь перерезал Ралуке горло — и тут же забыл о ней.

Ее погрузили в сон, и Ралука уснула навсегда.

Изнасиловав Ким, Цезарь еще какое-то время лежал на ней, тяжело дыша, потом поднялся, застегнул штаны и ушел.

Когда Ким начала приходить в себя, бабушка проследила, чтобы она вползла назад, в клетку, держа в охапке одежду.

Ким, к которой зрение еще не вернулось, ударилась головой о крышу клетки, после чего легла на свое место и отключилась.

Труп Ралуки пролежал в бараке всю ночь.

Утром Бленда помогала бабушке кремировать Ралуку в печи за дальней постройкой.

Кремация растянулась почти на весь день, и над двором повис сладковатый дым.

Бленда вернулась в свою клетку с закопченным лицом; она плакала, и ее коконом окружал запах дыма.

После изнасилования у Ким болело в промежности. Вчера она просто сидела, закрыв руками лицо, пока Мия пыталась склонить их с Блендой на свою сторону.

— Я вот чего не понимаю: он держит нас в клетках, чтобы мы не сбежали, но ценят нас при этом примерно как грязь. Сначала я думала, что это что-то вроде «Боко харам», только христианское… Но теперь мне кажется, что это просто какая-то инцелская революция. Никто не хочет с ним спать, вот он и того… он же психованный. У него небось полно фанатов на «Форчане», молятся на него, как на бога.

— Ну а если серьезно. — Бленда привалилась к прутьям клетки. — Ты что, правда встречала парня, который бы от такого отказался?

— От чего? Загнать в клетки толпу девчонок, и чтобы они целыми днями плакали?

— Нет. Чтобы как раньше — гарем, роскошь…

— Не было там никакой роскоши, — перебила Ким. Бленда едко ответила:

— Ты-то, конечно, привыкла к чему получше.

— Давайте не ссориться, — прошептала Мия.

Она уже заточила оба обломка, они вышли довольно острыми, хотя пришлось обходиться без точильного бруска. Если ударить или резануть сильно — будут не хуже ножей.

Мия сменяла свою парку, на которой спала, как на подушке, на рубашку Ким и разорвала ее на лоскуты.

Она не пыталась больше вовлечь Бленду в заговор, хотя ее помощь могла им понадобиться. Бленда не видит смысла бунтовать, она может в решающий момент засомневаться или передумать.

Но так как Бленда перемещалась по подворью свободнее других, Мия пыталась расспросить ее, что происходит в других бараках и как выглядит лесная дорога, по которой можно уйти отсюда.

Бленда ответила: не знаю.

Но Мия понимала, что в трех бараках точно живут девушки. Может, их здесь с десяток наберется.

Во время прогулки она замечала в полутьме движения, видела белки глаз. Ночью до нее доносились плач и кашель.

Вчера в дверном проеме встала, глядя на них, какая-то девушка с лопатой в руке. Рыжеватые волосы светились под солнцем. Бабушка что-то крикнула, и девушка скрылась.

— Видела? — спросила Мия.

— У нее туберкулез, она скоро умрет, — отозвалась Бленда.

Ночью, когда Бленда уснула, Мия и Ким стали шептаться. После последнего изнасилования Ким переменилась: сказала, что готова поддержать Мию во время бунта, внимательно слушала ее инструкции и повторяла их.

Приближалось время прогулки, Мия чувствовала, как нарастает беспокойство: внутри словно образовалась тревожная тяжесть.

Мия не стала рассказывать Ким, что у нее самой для такого нападения опыта недостаточно. Она просто водилась с парнями, которые сидели в тюрьме и которым, чтобы выжить, пришлось примкнуть к той или иной группировке, а чтобы доказать лояльность главарю, надо было заколоть противника.

Девочки из третьего барака вышли на прогулку первыми. Мия к этому времени уже узнавала их по голосу. Две девочки почти непрерывно что-то горячо обсуждали, две другие в основном молчали. Они постоянно останавливались — одной из них надо было прокашляться.

Над лесом пролетел вертолет, и бабушка прикрикнула на залаявшую собаку.

Утро казалось утомительнее обычного, время сегодня как будто тянулось медленнее.

Мия отдала Ким заточку, и Ким под ее руководством пристроила оружие в длинный носок на правой лодыжке, а носок прикрыла штаниной.

Свой собственный ножик Мия спрятала в ботинок, убедившись, что заточка не выпадет.

Если обстоятельства будут в их пользу, они поднимут бунт сегодня же.