Зеркальный человек

Памела пошатнулась, и Йона взял ее за руку.

— Извините. Я просто разнервничалась, — тихо сказала она.

— Понимаю. Ничего страшного.

— Вам и правда надо поговорить с Мартином.

— Он видел убийство от начала до конца.

— Да, — вздохнула Памела.

— Можно провести допрос тайно, в клинике… без полицейских и уж точно не привлекая журналистов.

44

Солнце зашло за тучу, и в психотерапевтическом кабинете Четвертого отделения вдруг потемнело. Мартин сидел на диване, опустив глаза и зажав руки между колен. Памела с чашкой чая стояла рядом с ним.

Йона медленно подошел к окну, за которым виднелось кирпичное строение с подъездом для «неотложек» и вход в отделение скорой психиатрической помощи.

Эрик Мария Барк, сидевший в кресле, подался вперед, оперся о низкий столик и попытался поймать взгляд Мартина.

— Я ничего не помню, — прошептал тот и бросил взгляд на дверь.

— Это называется…

— Извините.

— Вы ни в чем не виноваты. Это называется ретроградная амнезия, она при комплексном посттравматическом расстройстве — обычное дело, — продолжил Эрик. — Скоро я объясню ее механизмы, но основное здесь — это что вы закрываете дорогу множеству впечатлений от окружающего мира, как в кино… однако при погружении в гипнотический транс человек направляет внимание внутрь себя, вместо того чтобы следить за сюжетом фильма… в общем и целом, это все.

— Ладно, — прошептал Мартин.

— Когда вы расслабитесь, а я скажу вам как именно, я помогу вам разобраться с воспоминаниями.

Эрик всматривался в напряженное, бледное лицо Мартина, понимая, что гипноз может сильно напугать его.

— Мы с вами пройдем путь вместе, — сказал Эрик. — Я все время буду сопровождать вас, рядом будет Памела, вы в любой момент можете обратиться к ней и заговорить… или, если пожелаете, просто прервать гипноз.

Мартин что-то прошептал Памеле на ухо и посмотрел на Эрика.

— Он хочет попробовать, — сказала Памела.

Эрик Мария Барк специализировался в психотравматологии и психологии катастроф, входил в группу врачей, пытавшихся помочь людям в состоянии острой травмы и посттравмы.

Сейчас он был в отпуске — собрался писать книгу, обширный труд о клиническом гипнозе, — но сделал исключение, когда Йона, его друг, обратился к нему за помощью.

— Лягте на диван, на спину, и я объясню, что будет происходить дальше.

Памела отошла. Мартин сбросил ботинки и улегся головой на подлокотник, неудобно выгнув шею.

— Йона, задерни, пожалуйста, шторы, — попросил Эрик.

Кольца проскрежетали по деревянному карнизу, и в комнате воцарился мягкий полумрак.

— Попробуйте лечь поудобнее, подсуньте подушку под шею, — с улыбкой посоветовал Эрик. — Ноги скрещивать не надо, а руки пусть спокойно лежат вдоль тела.

Шторы еще покачались и замерли. Мартин лежал на спине, уставив взгляд в потолок.

— Прежде чем приступить к гипнозу, давайте сделаем упражнения на расслабление и постараемся дышать ровно.

Эрик всегда начинал с обычного расслабления, которое мало-помалу переходило в индукцию, а потом — в глубокий гипноз. Он никогда не говорил пациентам, когда заканчивается одна фаза и начинается другая — отчасти потому, что четких границ между ними не было, отчасти потому, что это осложняло дело: пациент начинал ждать перехода или пытался отслеживать изменения.

— Подумайте про свой затылок, ощутите тяжесть, подушка почти давит на него, — спокойно заговорил Эрик. — Расслабьте лицо: щеки, мышцы челюсти, рот… веки приятно тяжелеют с каждым вдохом. Плечи опускаются, руки лежат на диване, запястья мягкие и тяжелые…

Эрик медленно перечислил все части тела, наблюдая, насколько расслабился Мартин; он несколько раз вернулся к рукам, шее и рту.

— Дышите медленно, носом, закройте глаза, почувствуйте удовольствие от того, как отяжелели веки.

Эрик старался не думать о том, что на кону стоит жизнь девушки, что им нужно добиться от Мартина особых примет преступника.

Информация хранится в эпизодической памяти, но извлечь эти наблюдения сложно: сопротивляется сама травма.

Эрик все более монотонным голосом повторял, как приятно и умиротворенно все вокруг, как тяжелеют веки. Наконец он перешел от расслабления к индукции.

Он пытался заставить Мартина не думать об окружающем мире, о тех, кто находится в комнате, о том, что его ожидает.

— Слушайте только мой голос, он говорит вам, что вы полностью расслабились… сейчас для вас важен только мой голос. Если вы услышите посторонний звук, сосредоточьтесь на моем голосе еще больше, еще больше расслабьтесь и сконцентрируйтесь на моих словах.

В щели между голубыми шторами виднелась тонкая полоска летнего неба.

— Сейчас я начну считать в обратном порядке. Вслушивайтесь в каждую цифру, с каждой цифрой вы будете расслабляться еще немного. Девяносто девять… девяносто восемь, девяносто семь…

Эрик наблюдал, как медленно поднимается живот Мартина, считал в такт дыханию, немного замедляя счет.

— Все вокруг так приятно, а вы сосредоточенно слушаете мой голос… Представьте себе, что вы спускаетесь по лестнице и с каждой услышанной цифрой делаете еще шаг, становитесь все спокойнее, тело все больше тяжелеет. Пятьдесят один, пятьдесят, сорок девять…