Зеркальный лабиринт

— В этом «Братстве» каждый второй, если не каждый первый был двойным-тройным агентом. Кстати, надо отдать должное Вашему покойному мужу. Организаторские способности у него были неплохие. Создать структуру, которая формально была совершенно независимой. И работала вроде бы сама на себя. Подобрать людей, умеющих добывать информацию, а главное — её обрабатывать и анализировать. При этом каждый был, вроде бы, сам по себе. Имел собственную агентуру и источники получения информации.

— А зачем ему это было нужно? Он ведь так и не рассказал мне о том, что Братство создал он.

— Ну, вот этого я не знаю.

Не все сны были для Старыгина кошмарами. Иногда увиденная им нищета, боль, страдания людей, а подчас и их смерть куда-то отступали в сознании. Такие ночи, однако же, были редкостью. И несли в себе просто огромный положительный заряд. Проснувшись Старыгин испытывал ни с чем не сравнимую эйфорию и в дальнейшем заряд бодрости чуть ли не на неделю.

В один из таких снов он снова попал то заведение, куда отвёл беспризорных детей. Справившись о здоровье детей у строгих женщин в приёмной комнате, Старыгин поинтересовался, может ли встретиться с Осипом Карловичем. И через десять минут он уже входил в кабинет, куда его провели по пыльным и тёмным коридорам.

В кабинете стоял стол и множество книжных шкафов вдоль стен. Книги лежали везде — на подоконнике, на стульях, на столе и даже на полу. Такого огромного количества бумажных книг Джинн не видел никогда в своей жизни. И у этих книг был запах. Запах керосина, пыли и старой бумаги. Почему-то столь необычное сочетание волновало, казалось загадочным. Жёлтый свет керосиновой лампы под зелёным абажуром выхватывал из полумрака руки Осипа Карловича. Лицо оставалось неосвещённым. Шторки на окне были задёрнуты.

Они проговорили почти четыре часа. Была уже глубокая полночь. Старыгин слушал Осипа Карловича о его жизни, об учебных заведениях нового типа — школах-коммунах для беспризорников, попивая чай из щербатой кружки и удивлялся. Среди того безумия, что происходило вокруг тут он чувствовал себя как дома. Даже речь собеседника не вызывала того неприятия, как при разговорах с другими людьми этой эпохи. Обороты речи, интонации, даже словарный запас у собеседника были такие же, как привык в своем времени слышать Джинн. Вдруг в голове у него возникли стихи, которые он никогда не читал:

" Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые!

Его призвали всеблагие

Как собеседника на пир.

Он их высоких зрелищ зритель,

Он в их совет допущен был —

И заживо, как небожитель,

Из чаши их бессмертье пил!"

Джинн даже помотал головой, удивляясь своим мыслям. «Что это было?» А напротив он увидел улыбающиеся глаза Осипа Карловича.

— Это Тютчев. — сказал он ошарашенному Джинну. И добавил, — Просто Вы не первый, кто приходит сюда. Я не знаю, откуда Вы пришли, возможно, действительно из другого времени, но я сейчас попрошу Вас об одном одолжении.

— Да-да, конечно! — несколько поспешно ответил Джинн.

Осип Карлович назвал ему адрес на Обводном канале и попросил, по возможности, навестить живущих там людей.

Глава 21 Подковерная возня

— Нашли? — Адмирал уже не тратил время на взаимные приветствия.

— Так точно! — бодро отозвался де Огюстье, — Жива-здорова. Сейчас с ней мои ребята. Её сдал один из наших агентов, оказавшихся «двойным». Причём работал парниша на тамошнюю мафию. Укры там всю планету опутали. Но самое паскудное не это, а то, что в Особом Отделе, на самом верху, их кто-то покрывает. Потому что информация регулярно сливалась на Марс. Кто это — пока не выяснилось. Предпринимать что-либо пока опасаемся — а вдруг спугнём.

— Ах вот как⁈ — удивился Малинин., — И зачем это им?

Де Огюстье помрачнел.

— Значит, завёлся у нас там иуда. — неохотно сказал он, — Сепаратистские настроения на Марсе давно существуют, но сейчас их начали особенно сильно раскручивать.

— А я тут каким боком? — не понял Малинин.

— Кто-то на Марсе, да и не только там, очень сильно заинтересовался той проклятой планеткой. Точнее, тем, что на ней находится.

Малинин задумался. Если перемещения во времени возможны, то это — возможность повлиять на ход истории и — изменить прошлое, чтобы изменилось и будущее… Что-то такое он читал в детстве, ещё в кадетском корпусе. Теперь понятно, почему данные об экспедиции засекретили, а координаты планеты убрали из всех звёздных лоций и атласов… Вот тебе и канализация! Он дал отбой, налил себе чаю и погрузился в размышления.