Зеркальный лабиринт. Выход есть всегда

О лейкозе девушка уже слышала — год назад от рака крови умер ее одноклассник. На похоронах его жизнь показалась Вике трагическим фильмом, прокрученным на большой скорости — детство, отрочество и только начавшаяся юность. Кадры последних дней шли замедленно, врезаясь в память навсегда, как тогда казалось. Но уже через сорок дней девушка с трудом вспомнила о поминках друга.

***

У Вики не было сомнений в том, что она выздоровеет, недаром отец говорил, что внутри у нее крепкий стержень. Еще отец говорил, что она обязательно будет счастливой — выйдет замуж, родит ему много внуков. Отец говорил…

Вике было четырнадцать, брату семнадцать, когда мать, страстно влюбившись в заезжего циркача, решила уехать с ним в другой город.

Выбрав время, когда дома была только дочь, она начала собираться в дорогу.

— Вы поживете пока с отцом, — мать торопливо бросала в сумку вещи на глазах у окаменевшей от горя Вики, — а я устроюсь и приеду за вами.

Девочка не слышала ее слов. В голове непрерывной скороговоркой звучало — «мама нас бросает, мама нас бросает…»

Вика не помнила прощания с матерью, не слышала, как пришел домой отец, не видела, как он в мгновенье постарел, стоя перед опустевшим шкафом.

***

В юности отец был воздушным гимнастом. Он пришел в цирк после школы и остался в нем на всю жизнь. Цирковой шатер стал для него родным домом. В нем он встретил свою первую и единственную любовь.

Новенькая, начинающая карьеру гимнастка привлекла его внешней беззащитностью и хрупкостью. Юноша потерял голову и, недолго думая, сделал ей предложение. Она ответила согласием.

И вот уже позади яркая, веселая цирковая свадьба, первый совместный год жизни в общежитии, шумные ссоры и бурные примирения. У молодой жены оказался упрямый нрав и маниакальная страсть к опасностям. Она ни в чем не желала уступать мужу, который, чтобы избежать скандалов, во всем с ней соглашался.

«Будем летать под куполом, как птицы. Без страховки», — предложила она однажды, и он, как всегда, согласился. Полет закончился для него тяжелым сотрясением мозга и множественными переломами. Он чудом остался жив, упав с десятиметровой высоты.

Жена, забегая между репетициями к нему в больницу, приносила немудреную еду и рассказывала цирковые новости. Своей вины в произошедшем несчастье она не чувствовала, а он и не думал ее винить.

На своей любимой профессии ему пришлось поставить крест. Он не смог расстаться с цирком и пошел учиться на клоуна.

Через два года он вышел на арену в клетчатом пиджаке и огромных оранжевых ботинках. С тоской взглянул на канаты, натянутые под куполом, и начал представление.

Со временем он полюбил новую профессию. Ему нравилось смешить детей, которые приходили по нескольку раз на программу любимого клоуна.

Когда родился сын, он, в клетчатом пиджаке и оранжевых ботинках, залез на пятый этаж роддома, чтобы вручить жене огромный букет. Спустя три года он повторил этот аттракцион в день рождения дочери.

Почему-то именно эти два момента всплыли в его памяти, когда он стоял перед опустевшим шкафом.

***

Несколько месяцев Вика жила со своей болью, не замечая, что здоровье отца резко ухудшилось. В доме запахло сердечными каплями. Все чаще отец держался руками за сердце, пытаясь усмирить его сумасшедший ритм. Брат, загнав боль от предательства матери в самый дальний уголок души, с головой ушел в учебу.

Вика очнулась, когда за отцом приехала скорая, но было уже поздно. Из больницы отец не вернулся. Его отпели спустя год после ухода жены, которая не приехала даже на похороны. На могиле отца Вика поклялась, что никогда не простит мать.

Учиться в институте брату не пришлось — надо было кормить себя и сестру. Руки у него были золотые, работы хоть отбавляй, и любимая сестренка ни в чем не нуждалась.

Вика окончила школу с золотой медалью. Учителя прочили ей поступление в Красноярский университет, но, к удивлению всех, она, поддавшись импульсивному желанию, решила ехать в Петербург поступать в Театральную академию на курс кукольников. Брат ее не поддержал, но для упрямой, избалованной Вики его мнение ничего не значило.

До отъезда оставалось совсем немного, когда, заболев ОРЗ, девушка сдала анализ крови и узнала о страшной болезни.

Почти полгода Вика провела в онкологической больнице в Москве.

Домой вместо крепко сбитой девушки с длинными вьющимися волосами вернулась девочка-подросток — неимоверно худая, стриженная под ноль.

Перемены коснулись не только ее внешности. Имя у нее тоже стало другим. Изменилось и отношение к жизни.

Московский священник, отец Артемий, окрестил ее в маленькой часовне больницы. В крещении она приняла имя Астия и с тех пор только так себя и называла. Перед операцией по пересадке костного мозга отец Артемий принес ей бумажную иконку святого Иоанна Кронштадтского, на обороте которой была напечатана молитва.

— Батюшка Иоанн не оставит тебя своей помощью, — он вложил иконку в руки девушке, — если будут силы, то поезжай в Петербург, в Иоанновский монастырь, к его мощам. Помолись об исцелении.

***