Зеркальный лабиринт. Выход есть всегда

Когда Игнат понял, что умирает, он отказался от обезболивающих препаратов — не хотел уходить из жизни в бессознательном состоянии. Его быстрая и безболезненная смерть была чудом, как и то, что он ушел из жизни в день памяти своего небесного покровителя, святого Игнатия Брянчанинова.

Астия долго не могла смириться с его смертью, ей казалось, что вот-вот раздастся деликатный стук в дверь и на пороге появится невысокий коренастый паренек с добрыми раскосыми глазами.

Все ребята, поступившие в отделение в одно время с Астией, ушли из жизни, не дождавшись пересадки костного мозга. Их родные бились изо всех сил, чтобы найти донора и собрать деньги на операцию. Некоторые родители жили в больнице вместе со взрослыми детьми. Если бы было возможно, они не раздумывая поменялись с ними местами.

Когда дети умирали, отцам и матерям приходилось учиться жить заново. Верующим было легче. Силы пережить страшную утрату им давал Господь. Многие отдавали оставшиеся после смерти сына или дочери средства на операции другим молодым людям, создавали частные фонды. Горе делало людей милосердными. Астии помогли родители Игната. Ничего не сказав девушке, они заплатили за ее многотысячную операцию.

***

Зима подходила к концу. Девушка так и не простила мать, хотя брат давно примирился с ней. Астия молилась, каялась в жестокосердии на исповеди — ничто не помогало. С какой-то болезненной гордостью она продолжала говорить о себе: «Я сирота».

Мать, узнав о болезни дочери, хотела сразу приехать, выслать деньги, но Астия отказалась от ее помощи, хотя очень нуждалась.

Знакомые и друзья приносили Астии подержанную одежду и обувь. Сначала привыкшая к хорошим вещам девушка примеряла их брезгливо, но со временем научилась радоваться и красивой поношенной курточке, и модным, пусть и слегка стоптанным, туфлям.

Прожив около полугода в кабинете режиссера, Астия почувствовала, что работать в театре больше не может. С каждым днем она теряла силы. Организм отказывался принимать даже скудную порцию овощей. Подростковая одежда стала велика. Бессонные ночи, истощение — с этим Астия смирилась, но быть одинокой не хотела. Она мечтала о настоящей любви, о семье, о детях. В ее положении эти мечты любому человеку показались бы абсурдными, но только не Астии. Каждый день девушка молилась о замужестве, но время шло, а суженый не объявлялся.

В клинике, где она наблюдалась, ей предложили поехать в санаторий, но при условии, что дорогу она оплатит сама.

***

Астия брела по заснеженной улице, строя самые невероятные планы, как заработать деньги на билеты. «Поработаю официанткой пару недель. Буду всем улыбаться, и мне будут давать хорошие чаевые», — она принялась рассматривать вывески ресторанов. Неожиданно на двери здания, зажатого между жилым домом и продуктовым магазином, Астия увидела на массивной двери табличку «Храм святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова».

Не задумываясь, девушка потянула дверь на себя. За ней оказалась маленькая часовенка. Перед иконой Пресвятой Богородицы теплилась лампадка. Пройдя дальше, Астия увидела большой портрет Иоанна Кронштадтского.

— Деточка, тебе помочь? — внезапно около нее появилась старенькая монахиня с добрым лицом.

— Матушка, куда я попала? А где же храм?

— Храм на третьем этаже. А попала ты на бывшее подворье Леушинского монастыря.

— Про этот монастырь я никогда не слышала.

— Так я тебе расскажу. Ты садись. Меня мать Тарасия зовут. А тебя как?

Астия назвалась и присела на старинный кожаный диван.

Монахиня долго рассказывала девушке о затопленном монастыре, о его последней настоятельнице — игумении Таисии, о духовной связи Леушино с Иоанном Кронштадтским.

Девушка поднялась наверх. Перед входом в храм ее встретила икона Богородицы, от которой исходили одновременно и глубокая нежность, и огромная сила. «Азъ есмь с вами, и никтоже на вы», — прочитала Астия надпись на иконе и пошла к свечной лавке.

— Что значит «Азъ есмь с вами, и никтоже на вы»? — спросила она свечницу Татьяну, забыв поздороваться.

— Я с вами, и никто против вас, — ответила та, сразу поняв, что еле стоящая на ногах, коротко остриженная девушка тяжело больна.

И вдруг, неожиданно для себя, Астия разрыдалась. Татьяна, выбежав из лавки, прижала ее к себе. Девушка успокоилась и рассказала незнакомой женщине о своей питерской жизни: о том, что устала жить в «каморке папы Карло» (так за глаза называли в театре кабинет режиссера), что не может смириться с одиночеством, что по ночам из горла идет кровь, а скорая отказывается приезжать. Что нет сил даже на самую легкую работу. Что она вообще решила уйти из театра и бросить учебу. Что нет денег на дорогу в санаторий, а ехать надо обязательно.

Татьяна отреагировала мгновенно:

— Жить можешь у меня, а деньги на дорогу в санаторий я тебе дам прямо сейчас. Собиралась сегодня купить кое-что, но куплю в другой раз.

***

Астия не шла — летела за билетами.

Прямо с вокзала она поехала в Иоанновский монастырь.

— Батюшка, могу ли я принимать деньги от чужих людей? — спросила она отца Феодора.